Воронье - страница 3

— В самом деле.

— Триста восемнадцать миллионов долларов.

— Ух ты.

Эта сумма была бессмысленной для Тары, но она подумала, что, если проявит восхищение, мать, может быть, отпустит ее.

— Но если даже ты получишь этот жирный кусок, — сказала мать, — то после уплаты налогов у тебя останется всего лишь сто двадцать с чем-то миллионов.

— Ох.

— Так что вряд ли стоит волноваться, верно? Ты не можешь подлить мне еще?

Она продолжала крутить свой стакан.

По телевизору шла передача «Нип-Так», которая вряд ли подходила для десятилетнего Джейса, впрочем, он все равно не смотрел ее. Он увлеченно играл в «Привидение» на своем микрокомпьютере. Как всегда, он ни на кого не обращал внимания, и Тара была довольна, что тоже может игнорировать его. Она отнесла стакан матери на кухню, наполнила его колотым льдом, джином и тоником, отрезала тонкие пол-ломтика лайма и украсила им край стакана. Надо постараться смягчить ее. Быть услужливой. Ни в коем случае не спорить и не сопротивляться.

Но когда она вернулась, мать держала в руках тонкий конверт с окошком. Из компании кредитных карточек.

— Знаешь, как я его получила? Явилась прямо в офис. Анджела дала его мне. Я даже не знала об этом счете. Твой отец никогда о нем не упоминал.

Что можно было на это ответить?

— Это ужасно, — попыталась отреагировать Тара.

— Ужасно? Это самая унизительная вещь, которая вообще могла случиться. С кем угодно. Когда угодно. Конечно, твоего отца это не беспокоит. Твой отец думает, что у нас все прекрасно.

— А ты так не думаешь?

Вот это уже было глупо. Слишком легкомысленно. Мать вскипела:

— Ты вообще ничего не понимаешь! Нам отказывают в праве выкупа. Они собираются забрать наш дом. Он стоит меньше, чем эта проклятая ипотека, и они выдернут его из-под наших ног — а с ними мы лишимся и «либерти». Тебе придется оставить школу. Мне очень жаль, Булочка. Тебе придется приносить какой-то доход.

— Мам, я немного устала. Ты не против, если я…

— А ты думаешь, что я не устала? Я чертовски устала от этой бедности, на которую твой отец не обращает никакого внимания, а дети думают — это что-то вроде плохого сна, от которого мы вот-вот проснемся! Ты понимаешь, что мы можем все потерять? Корабль тонет! Это не то что небольшая течь, которую можно заткнуть тряпкой. Он идет ко дну! Я думаю, тебе надо учиться плавать. Тебе придется..

Но тут из телевизора донеслись звуки фанфар, и мать немедленно замолчала. Она дала Джейсу легкий подзатыльник, чтобы тот убрался у нее из-под ног, и склонилась над своей армадой лотерейных билетов.

«А теперь, — сказал голос, — начинается вечер данных по джекпоту „Макс-Миллион“. Сегодня вечером джекпот предлагает триста восемнадцать миллионов долларов».

На экране никого не было. Раздавался только холодный сдержанный голос. И стоял ящик в виде погребальной урны, полный деревянных шаров, которые крутились и подпрыгивали в потоке воздуха. Один из них взлетел, прокатился по извилистому пандусу и застыл перед объективом камеры.

«Первый номер — двадцать семь».

— Ага, — сказала мать. — Этот у нас есть. — Подражая голосу в телевизоре, она пыталась изображать равнодушие. Но взгляд был полон напряжения.

Тара тихонько сделала несколько шагов к холлу.

«Следующий номер — сорок два».

— И этот у нас есть.

Тара продолжила движение. Может, ей удастся исчезнуть, пока мать увлеченно следит за номерами.

Оказавшись в своей комнате, Тара закрыла дверь и села к лэптопу на столе. Клио только что отбила ей текст.

«Что, сука, все учишься? Ты не думаешь, что классная сперма Джонаса — прекрасное лечебное средство? Что она поможет тебе избавиться от лишних фунтов на бедрах, талии и ногах? Он не был в штаб-квартире. Она всего лишь противная куча камня. Я h8[1] Вик. Умру, если не выберусь из Вика».

Тара написала в ответ:

«Еще не начинала. Перехватила мамаша. Она смотрит за результатами лотереи. Через двадцать секунд поймет, что ничего не выиграла, и ее понесет».

И как раз в эту секунду из гостиной донесся истошный вопль матери. Такого еще не было. И затем: «Тара! Та-ра!»

Тара напечатала cmn и открыла дверь.

— Да?

Какой-то сумасшедший вечер. Тара вернулась в гостиную и увидела, что мать стоит на коленях перед телевизором. Джейс, съежившись, забился в угол. Мать была явно не в себе. Рот у нее был открыт, она держала в руке один из своих лотерейных билетов, по щекам текли слезы, но это не были пьяные сетования на свою несчастную судьбу: она была не на шутку потрясена.