Воронеж – река глубокая - страница 7

И вдруг Орел Беркут сник. Злости уже не было на его лице. Лицо вдруг сморщилось, веснушки побелели, он всхлипнул, всхлипнул еще раз... и заплакал тонко и жа­лостно.

— Нет братки-то,— вырвалось у него.— Нет брат- ки-то... Нет...

— Женька, что ты? Женя! — растерялся я.— Ты чего? Ты о чем?

— Братку-то убили...

Я стоял и глядел. Ну чем я мог помочь ему, чем? Что я мог сделать, чтобы помочь долговязому, нескладному парню? Я ничем не мог ему помочь, как не мог помочь той девочке, которую несли под простыней в госпитале, как не мог помочь Борьке Лившицу, лучшему шахмати­сту в нашем городе.

— У нас отец пропал без вести,— сказал я.

— Без вести — не погиб,— продолжал горевать Женька.— Еще найдется... А братеню под Двинском. По-настоящему. Навсегда.

— Где это Двинск?

— Там, на карте. Кружочек такой.

— Я не знаю...

— Я знаю... Нашел... У меня мамки-то дома нет. Она на окопах.

— У нас тетя Клара тоже поехала на окопы.

— У вас тетка чужая, у меня мать.

Куда ни кинь, Женьке было всюду хуже, чем нам. Подошел Рогдай, наклонив голову, смотрел с сочувстви­ем на бывшего врага.

— Женя, а...— Рогдай хотел что-то сказать. Погрыз ногти и предложил: — Пойдем к нам, а? Пошли? Есть хочешь?

— Хочу.

— Нам обед сварила тетя Зина. Вкусный! Знаешь, я сам пробовал варить. Варил кашу «геркулес», ка­ша взорвалась. Примус разорвало, кошке хвост отор­вало...

Рогдай врал напропалую. И Женька перестал пла­кать, улыбнулся.

— Правда, да? Кошка взорвалась и кошке хвост оторвало?

— Да!.. Что было! Пожарную команду вызывали. Шкаф сгорел. Знаешь, как от мамы попадет!

Явная ложь брата почему-то примирила Женьку с нами. Может быть, он и догадался, что Рогдай сочиня­ет. Плакать он перестал и пошел к нам в гости.

Шкаф, конечно, стоял на месте невредим. Про него мы и не вспомнили. Достали политическую карту Роди­ны, нашли Двинск. Женька достал из кармана металли­ческую коробку из-под монпансье, в ней хранилось письмо товарищей лейтенанта Орлова (лейтенант Ор­лов — брат Женьки). Женька прочитал письмо. Сомне­ний не оставалось—брата убили.

— Глянь, как близко фронт! —удивился Рогдай.

— А вдруг...— сказал я и побоялся договорить до конца, потому что то, о чем я подумал, было настолько невероятным и фантастичным, что невозможно было произнести.— Вдруг наш город сдадут немцам?

— Кончай предательские разговоры! — возмути­лись Рогдай и Женька.— С паникерами мы не играем. Как сюда фашисты придут? Ты соображай, что гово­ришь.

ГЛАВА ПЯТАЯ

У каждого человека есть свое увлечение. Одни коллекционируют марки, другие — пуговицы, третьи ез­дят на рыбалку. У нас с братом тоже была страсть — мы любили лазать по крышам. Мы фантазировали: вот бы превратиться в кошку, уж тогда бы отвели душеньку — все бы чердаки и крыши облазали.

Крыши — особый мир, ничего общего не имеющий с тем, что внизу, на грешной земле, где лошади возят телеги или бибикают грузовики, где много народу, двор­ников и милиционеров. На крыше царствуют ветер, солнце и свобода, отсюда рукой подать до звезд, здесь полно опасностей и укромных закоулков. Мы называли такие закоулки «логовами». На крышах существуют свои тропы, столбовые дороги, вершины и долины. На­пример, с нашего дома можно свободно перебраться на соседний, затем, спустившись по пожарной лестнице, перебраться на следующий дом, спрыгнуть с третьего этажа на крышу двухэтажного сарая, по сараю по­добраться к арке над воротами и по арке перейти на следующую крышу. В общем, по крышам можно со­вершить «кругосветное путешествие».

Было решено отправиться в путешествие втроем: Женька, Рогдай и я.

Мы проскользнули мимо «портье», прошли коленча­тый коридор, благополучно миновали дворницкую, где жил дядя Ваня, поднялись по деревянной лестни­це, крашенной масляной краской, к двери на чердак, открыли дверь... Нас увидел дядька в военной фор­ме. На голове у него была стальная каска. Он ска­зал:

— Сыпьте отсюда, мелюзга пузатая! На военный пост посторонним вход воспрещен.

На чердаке был наблюдательный пункт МПВО, тянулись телефонные провода, стоял зенитный пулемет «максим». Нам хотелось разглядеть его поближе.

— Айда через наш чердак! — предложил Женька Орлов.