Воронята - страница 12

Адам сунул руку в карман, вынул клочок бумаги и протянул ему.

– Что это? – осведомился Ганси, всматриваясь в причудливые каракули Адама. Буквы в его исполнении всегда выглядели так, будто бежали откуда-то. – Телефон ясновидящего?

– Если в минувшую ночь ты ничего не нашел, следующим шагом должно быть вот это. Теперь у тебя есть о чем их спросить.

Ганси задумался. Ясновидящие обычно говорили, что его ждут большие деньги и что он предназначен для великих дел. Первое он отлично знал и без них и всерьез опасался воплощения второго. Но, возможно, с новым фактом и с новым прорицателем ему удастся узнать что-то новенькое.

– Ладно, – согласился он. – И о чем же я должен их спросить?

Адам протянул ему диктофон. Потом дважды медленно, задумчиво стукнул по тенту «Камаро».

– Вот насчет этого, по-моему, к гадалке ходить не нужно, – ответил он. – Мы попробуем выяснить, с кем ты говорил.

В доме номер 300 по Фокс-вей каждое утро было суматошным и заполошным. Растопыренные локти, очередь в ванную, мешочки с чайной заваркой, брошенные в чашки, где заварка уже есть. Блю собирается в школу, а самые трудоспособные (или менее одаренные) тетушки – на работу. Тосты подгорают, хлопья превращаются в слизь, дверь холодильника хлопает по нескольку раз в минуту. Идут торопливые переговоры, кто с кем едет, звякают автомобильные ключи.

Где-то посреди завтрака мог зазвонить телефон; тогда Мора говорила: «Орла, это вселенная звонит тебе по второй линии», или что-то еще в таком роде, и Джими, или Орла, или кто-то еще из тетушек, двоюродных тетушек или подруг начинали спор о том, кому бежать наверх и отвечать на звонок. Два года назад Орла, двоюродная сестра Блю, решила, что телефонная линия вопросов и ответов будет доходным делом для прорицательниц. Последовали несколько коротких стычек с Морой по поводу авторитета в обществе, но Орла все же одержала победу. «Победа» выразилась в том, что Орла выждала, покуда Мора в выходные уедет на конференцию, и тайно провела телефонную линию, что оказалось не столько очагом напряжения в отношениях, сколько воспоминанием о таком очаге. Звонки начинались около семи утра, и в иные дни доллар за минуту казался достойной ценой, а в иные – нет.

Каждое утро было состязанием. В котором Блю нравилось считать себя одной из лучших.

Но наутро после бдения в церкви Блю не нужно было беспокоиться об исходе сражения за ванную и пытаться собрать себе завтрак в школу, пока Орла роняет тосты маслом вниз. Когда она проснулась, в ее комнате, обычно с утра ярко освещенной солнцем, стоял душный предвечерний полумрак. В соседней комнате Орла разговаривала то ли со своим ухажером, то ли с кем-то из абонентов «горячей линии» прорицательниц. Если у телефона находилась Орла, разобрать, с кем именно она ведет разговор, было непросто. Впрочем, независимо от того, кто был собеседником кузины, прежде всего Блю в голову пришла мысль, что нужно наконец-то помыться.

Она, не встретив ни одной конкурентки, заняла ванную, где уделила основное внимание волосам. Ее темные волосы, подстриженные в каре, были достаточно длинными для того, чтобы их можно было красиво закидывать назад, но слишком короткими для того, чтобы это можно было сделать без множества заколок. В результате у нее получился остроконечный, неровный хвостик, окруженный непокорными прядками и торчавшими невпопад заколками; прическа казалась растрепанной и эксцентричной. Для того, чтобы добиться такого эффекта, Блю приходилось прилагать немало стараний.

– Мам! – крикнула она, сбегая по перекошенным ступенькам. Мора стояла около кухонного столика и заваривала какой-то рассыпной чай, распространявший по кухне омерзительную вонь.

Мать не обернулась. Перед нею на столике возвышались зеленые, цвета океанской волны, кучки рассыпанных цветов.

– Тебе совершенно некуда спешить.

– Зато тебе есть, – огрызнулась Блю. – Почему ты не разбудила меня в школу?

– Я будила, – ответила Мора. – Дважды. – И буркнула себе под нос: – Проклятье.

– Мора, может быть, тебе помочь? – раздался мягкий голос Нив. Она сидела за столом с чашкой чая и, как всегда, выглядела пухленьким ангелочком; угадать по ее виду, что она не спала ночь, было просто невозможно. Нив смотрела на Блю, которая старалась избежать ее взгляда.