Воровская зона - страница 51

— Как его зовут?

— Виталий Павлович…

— Телефон?

— Сорок три — двадцать семь — одиннадцать…

— После этого он был здесь?

— Нет, — замотал головой парень.

— А вы вызывали его?

— Да, но нам никто не отвечает…

Барышникова они нашли быстро. Вместе с женой он скрывался на даче у приятеля.

— Накануне вечером, — ежесекундно вытирая обильно струившийся у него по лицу пот, поведал он, — я привез двух девочек для каких-то толстосумов. У меня сильно болела голова, и я остался в пансионате на ночь. На следующий день, часа в два, ко мне подошел этот самый, — Барышников кивнул на лежавшую перед ним фотографию, — парень и попросил подкинуть его до аэродрома… Километров через пять меня начал подрезать черный «мерседес», я хотел остановиться, но пассажир вытащил пистолет и приказал мне гнать вперед. И тогда они открыли стрельбу…

Окончательно взмокший Барышников вытер лицо огромным клетчатым платком и жадно выпил стоявшую перед ним пепси-колу. На его погрустневшем лице застыло такое выражение, словно ему сейчас надо было снова гнать машину под пулями.

— Что было дальше? — спросил Баронин.

— Парень открыл дверь и на всем ходу вывалился из машины. Откровенно говоря, — покачал головой Барышников, — я думал, что все, всмятку! Но он не только поднялся, но и побежал в тайгу, и те, из «мерседеса», кинулись за ним… Ну а я, — усмехнулся он, — пользуясь случаем, пустился наутек…

Остальное было делом техники. И о последних часах жизни Булатова Баронину поведал местный егерь, степенный могучий мужик, с лицом, почти полностью заросшим огромной бородищей. Узнав с кем имеет дело, «старовер», как окрестил про себя егеря Баронин, повел Баронина к небольшому холмику, на котором возвышался самодельный крест. Задранного медведем-шатуном и истекавшего кровью Булатова егерь нашел около недели назад. Он перенес парня к себе и даже попытался с помощью трав спасти его, но слишком уж много тот потерял крови. Через три часа Булатов умер. Перед смертью он дал егерю адрес своего приятеля и попросил написать ему обо всем…

Теперь Баронину было от чего плясать дальше. А когда он вернулся домой, его ждал еще один приятный сюрприз. Марина!

Пока она возилась с ужином, Баронин направился в ванну, о которой, от души налазившись в поисках Булатова по тайге, мечтал всю дорогу. Стоя под тугой струей горячей воды, он в который уже раз подумал о всей прелести сожительства с замужней женщиной. Пришла, побыла, ушла… Да, с одной стороны, все до предела просто, но с другой… И ему, уже хватившему одиночества, хотелось чего-то постоянного. Да и возраст сказывался. На пятом десятке почему-то уже не было желания ни самому варить суп, ни одному есть его. Но… не звать же Марину замуж? Да и пошла бы? Вряд ли… Судя по всему, ей и так было хорошо! Прекрасно налаженный быт и устраивающий на все сто любовник. Чего же боле? Да и на что жить, если вдруг все-таки согласится? Зарплату ему, выражаясь языком незабвенного Корейко, выплачивали крайне нерегулярно! А где не было денег, там, как говаривал такой же незабвенный товарищ Бендер, о любви говорить было не принято…

Минут через двадцать он появился в кухне в красивом вишневом халате. В ожидании его Марина за накрытым столом смотрела телевизор. Скользнув быстрым взглядом по расставленным на нем деликатесам, Баронин с трудом подавил в себе раздражение. Икра, осетрина, буженина, дорогой коньяк… Именно так теперь богатые любовницы приходили к бедным любовникам. Заправляться колбасой и неизвестно из чего сделанными пельменями перед таинством любви им уже не хотелось. Перехватив недовольный взгляд Баронина, Марина, прекрасно понимая, что он чувствовал, поспешила налить коньяк.

— Давай, Саня, — подняла она свою рюмку, — с устатку!

Налазившийся по тайге и уставший Баронин с удовольствием выпил весьма вместительную рюмку и принялся за закуску. Да, что бы там ни говорили, жить хорошо, а хорошо жить еще лучше! И он, позабыв свои недавние терзания по поводу выставленных деликатесов, очень даже быстро уничтожил почти половину из них, присовокупив к ним еще пару рюмок коньяку.

После ужина они улеглись на тахту, и в течение целого получаса Баронин слушал историю отношений Марины с ее глупой портнихой. И он никак не мог взять в толк, зачем сейчас, когда магазины были завалены «фирмой», что-то еще надо шить. Впрочем, он почти не слушал Марину. Закрыв глаза, он ласково поглаживал ее по упругим бедрам, разгораясь сам и зажигая Марину. Так и не досказав свою историю, Марина, умолкнув на полуслове, сбросила с себя халат и, улегшись на Баронина, впилась ему в губы сладострастным поцелуем. Потом она слегка приподнялась на руках, провела по его губам набухшими сосками. И Баронин, принимая игру, мягко обхватывал их губами, чувствуя, как нежная рука Марины опускалась все ниже и ниже. Пришел черед и Баронину нежно провести подушечками указательного и среднего пальцев по ее уже набухшему для любви лону. После таких ласк им было уже не до смакования, и стоило Баронину только войти в Марину, как почти сразу же последовал бурный и страстный спурт…