Воровские истории города С - страница 14
В поселке дачном никого — март, середина недели. Лишь один мужик дрова заготовляет, стучит топором где-то в лесу. Дернули еще по стаканчику.
— Ну что, Леха, пойдем промышлять? — Александр похлопал по ладони ржавым гвоздодером. Как он у него в руках оказался, Алексей заметить не успел. — Закусь найдем и еще чего-нибудь прихватим — мужики вокруг справные живут, инструмент у всех имеется, сам их когда-то недостающим снабжал. Зачем его сейчас изготовлять, когда кругом инструмента навалом? Зря раньше ломался, давно бы поумнеть…
— Ты что, у них в домах был?
— Приходилось иногда — соседи ведь. По делам, а то и так, выпить. Да они мне все знакомые, в одном цехе работали.
— Что, у своих брать будешь? — испугался Алексей.
— Все мы свои, советские, — осклабившись, отпарировал Александр. — Бывшие, правда. Здесь чужих дач нет — все свои строились, так что без вариантов. Ты скажи: жрать хошь? — Леха кивнул. — Тогда пошли.
Был белый день, но на улице не было никого. Встретили «лесоруба», спросили закурить и отправились дальше. У крайней Дачи Александр скинул с плеча мешок и взялся за гвоздодер. Хлипкая дверь, жалобно скрипнув, быстро поддалась.
Из продуктов они не нашли ничего, кроме банки консервов, но зато забили мешок и рюкзак инструментом, прихватили газовую плитку и баллон — в общем, все, что можно было сбыть на рынке. Вернулись, довольные, на дачу, продолжили начатую трапезу. С килькой и попойка веселее пошла.
Быстро стемнело. Александр, разохотившись, предложил дружку пошуровать в дачах еще разок. Никого нет, никто за руку не возьмет — чем не жизнь!
На этот раз взяли с собой санки, фонарики. Далеко не пошли — вскрыли тем же манером дачу напротив и, засунув в мешки тот же набор предметов, прихватили еще лампу, стекла к ней, будильник и одеяло. Будильник понравился Александру, а Лехе притянулось ватное одеяло в розовом пододеяльнике — тепло, и дом напоминает.
На утренней дежурке друзья отправились в город, оставив двери двух вскрытых дач полыми. На рынке в тот же день продали половину товара за бесценок, поделив добычу меж собой: каждому досталось по сотне рублей. Остальное отвезли на Ягры, в Лехину убогую комнату.
А в поселке сосед-«лесоруб», который еще с вечера заметил, что приезжие шатались по улице с фонариками, утром, словно Нат Пинкертон, осмотрел те дачи, к которым по глубокому, нетронутому снегу вели характерные следы «чуней» — обуви от костюма химзащиты, в которые был обут «чеченец», и следы валенок тощего, тащившего за собой сани с поклажей. Двери оказались взломаны, хозяев на дачах не было. Подозревать больше было некого — ведь в поселок никто, кроме «чеченца» и его дружка, не приезжал… Когда в конце недели появились наконец владельцы домов, он им рассказал о своих наблюдениях.
А мужики тем временем пропивали награбленное. Леха на радостях загулял так, что куда-то пропал. Когда Александр наконец нашел его и снова стал звать на рынок, чтобы продать очередную партию «товара», тот виновато закуксился: ни плитки, ни баллона у него уже не было. Все, включая инструмент, у него похитили бомжи, с которыми он пропивал на неделе вырученные денежки. Делать было нечего: вор у вора дубинку украл… Александр отступился от подельника.
Вскоре Лесников и Еремин были задержаны. Им предъявили обвинение, хотя и оставили на свободе.
На скамье подсудимых их тандем смотрелся комично: этакие Дон Кихот и Санчо Панса; только на этот раз экстерьерами поменялись: Лесников приземистый, Еремин длинный и тощий.
Во время суда Лесников вел себя уверенно, повествовал четко и исчерпывающе, не позабыл попросить прощения у ограбленных дачников. Его «оруженосец» что-то мямлил вслед за ним. Потерпевшие к ним были настроены не агрессивно, но на Лесникова смотрели с омерзением, как на крысу: свой же, работали вместе, жили рядом, — и у своих украл…
Ни Еремин, ни Лесников ранее судимы не были, если не считать недавнего (месяца не прошло) досадного случая с рубашкой; у Лесникова был семилетний ребенок (остальные успели вырасти). Половину вещей они вернули мужикам, остальное Лесников, который за период следствия устроился на работу, клялся отработать в ближайшее время… Они оба рассчитывали на снисхождение судей: за что их сурово наказывать — они ничего такого не сделали…