Воровские истории города С - страница 38
Как только из рациона в камерах исчезал белый хлеб, заключенные знали: вместо него заказали омоновцев, и жди плюшек похлеще. Омоновцы, многие из которых недавно вернулись из Чечни, в черных масках, налетали как черный смерч. Выгоняли из камер в коридор, ставили на полусогнутых лицом к стене и били ногами и дубинками. За те два месяца, что Олег провел на «Белке», омоновцы работали как часы, потому что незадолго до того с «Белки» был совершен побег. Олегу во время этих «профилактик» сломали ребро…
Один из сокамерников, возмущенный беспределом, пожаловался на ненормативные избиения. Для разбирательства его препроводили в кабинет с табличкой «Следователь». А там уже поджидали двое в масках… После такого урока парень «пошел в отказ» — забрал жалобу.
Олег, зная об этом, со своим ребром даже не рыпнулся. А под Новый год омоновцы повеселили зэков тем, что явились на «профилактику» в масках зайчиков и белочек…
Дима Власов в ту ночь угодил прямиком в госпиталь с пулевым ранением ноги. Он тоже спьяну ничего не помнил, хотя раньше провалов памяти за собой не замечал. Да еще долго находился в шоке. Поначалу решил, что на него кто-то напал с целью ограбления — снять золотые часы, золотую «печатку». Но вещи оказались на месте. Когда к нему приступили с допросами, понял, что махался на улице с переодетым милиционером, но это не имеет значения, потому что отвечать ему придется по всей строгости. На свадьбе с Ольгой был поставлен крест, да и какая тут свадьба, если сам он был чуть ли не на грани жизни и смерти: вся нога разворочена выстрелом…
Из медицинской справки: «Состояние тяжелое, давление 60/30, на левом бедре, на передне-внутренней поверхности ранение 2x2 см. Сзади рана 1 х 1 см. Мышцы бедра размозжены в диаметре 10 см; сквозное ранение бедренной артерии; две бедренные вены и седалищный нерв контужены».
Так, не побывав в Чечне, Дмитрий оказался серьезно раненным на улицах родного города. Жить из-за этой нелепости не хотелось…
По факту применения табельного оружия на командира роты батальона патрульно-постовой службы Александра Хмарина было заведено уголовное дело. Но поскольку потерпевший ничего не помнил, а показания давал только сам Хмарин, то выходило так, что оружие он был вынужден применить, поскольку предотвращал разборку двух бандитских группировок, а конкретно Власов пытался завладеть его оружием. Экспертиза не обнаружила у Хмарина алкогольного опьянения. А следователь прокуратуры признал действия Хмарина верными. Иного результата нельзя было и ожидать, потому что, как известно, ворон ворону глаз не выклюет. Осталось засадить бандитов на положенный им срок.
По заявлениям потерпевших Хмарина и Сонина (Сонину был нанесен «моральный вред») завели дело на измордованного в камере Баевского и полуживого Власова. Им, подсудимым, надеяться было не на что: они, сами того не ведая, подняли руку на святая святых — милицию.
Суд состоялся в конце декабря. Потерпевшие против побледневших в камерах подсудимых. Подсудимые трепетали от ужаса и прощались с белым светом; потерпевшие, надо думать, тоже трепетали от благородного гнева и желания наказать обидчиков.
Только чем дальше длилось заседание суда, тем более вырисовывалось, что на этот раз что-то не сходится. Не на тех милиция нарвалась: не то что бандитами, даже средними хулиганами парней нельзя было назвать. Оба работали на заводе: Баевский — слесарем-сборщиком, Власов замешал иногда мастера, заканчивал институт и готовился к защите диплома. Школьные, а вслед за ними пэтэушные биографии их оказались настолько чисты, что даже ни одного привода в милицию не наскреблось. Оба занимались в школьные годы каратэ. Оба прошли армию. Мать Баевского получала благодарственные письма от командования, а Власов закончил службу в чине сержанта, после чего в цехе был секретарем комсомольской организации. Баевский был нежным сыном, дарившим маме цветы к каждому празднику, примерным семьянином, на производстве имел постоянные поощрения от руководства цеха за перевыполнения планов, а его бригада просила суд передать Олега ей на поруки… Да, на бандитов они походили мало, приходилось с этим считаться.