Восход солнца - страница 57
- Тебе придется съесть этого замечательного кролика самому, — вздохнул Сол, и янтарные глаза его заблестели. — Мне показалось, что Грозовые коты хотят немедленно отправиться в путь.
- Зачем же торопиться-то? — пролепетал Пурди, оборачиваясь к Ежевике. — Почему бы вам всем не погостить у меня немного? Вы же знаете, я всем рад. А то все один да один, и словом перекинуться не с кем…
«Давайте оставим Сола здесь! — чуть не крикнула Остролистая. — Зачем вести его в наш лагерь? Пурди он нужен гораздо больше, чем нам!»
— Мы с удовольствием переночуем под твоей крышей, Пурди, — решил Ежевика. — Но завтра с рассветом нам придется уйти.
- Вот и хорошо! — просиял старик. — Давайте– ка, я угощу вас кроликом, — с гордостью объявил он.
— Спасибо, — ласково улыбнулся глашатай, — но мы сами наполним твою кучу дичи. Кстати, мы пришли к тебе не с пустыми лапами.
— Я принесла тебе мышку, — вышла вперед Остролистая и положила свою дичь возле лап Пурди.
— Вот спасибо! — растроганно заморгал старый кот. Растянувшись на холодном полу, он немедленно взялся за угощение.
Грозовые коты устремились к выходу из гнезда. На пороге Бурый обернулся на Сола, стоявшего посреди палатки.
— Не беспокойтесь, — спокойно ответил Сол. — Когда вы вернетесь, я буду тут.
Бурый недоверчиво посмотрел на него, но ничего не сказал. Когда воители вышли наружу, Ежевика приблизился к нему и еле слышно шепнул на ухо:
— Останься здесь и посторожи. Только постарайся, чтобы он тебя не видел.
С облегчением закивав, Бурый шмыгнул под ветки росшего неподалеку куста и замер, устремив немигающий взгляд на темное гнездо Двуногих.
Пока коты были внутри, наступила тьма.
Резкий оранжевый свет, зажженный Двуногими, озарял небо, скрывая звезды. Остролистая зябко поежилась при взгляде на это чужое, беззвездное небо. Сейчас ей, как никогда, хотелось бы знать, что предки-воители по-прежнему присматривают за своими подопечными, далеко ушедшими от родного дома.
Встряхнувшись, она устремилась к кусту, где поймала первых двух мышек. Орешница бесшумно последовала за ней.
— Я так рада, что мы нашли Сола! — прошептала она. — Теперь мы можем вернуться домой.
— А мне не хочется уводить Сола от Пурди, — призналась Остролистая, вспомнив жалобный взгляд старика.
- Но ведь Сол убийца! — резко остановившись, воскликнула Орешница. — Что если он и Пурди убьет?
— Не убьет, — буркнула Остролистая.
— Откуда ты знаешь? — спросила Орешница. — Нужно как можно скорее привести его в наш лагерь, пока он еще чего-нибудь не натворил. А уж там Огнезвезд решит, что с ним делать.
Остролистая беспомощно покачала головой. Она не могла развеять опасения Орешницы. Кроме того, если они не отведут Сола в свой лагерь, то поиски убийцы Уголька возобновятся вновь и еще неизвестно, чем они закончатся. Что если Огнезвезд надумает обратить взор ближе к дому? У Остролистой даже в животе похолодело при мысли об обвинении, нависшем над ее родным племенем.
Она углубилась в заросли, но на этот раз дичь не торопилась бежать ей в лапы. В конце концов, ей все-таки удалось поймать тощую землеройку, и Остролистая с некоторым смущением побрела к дому. Как оказалось, ее товарищи тоже не особо преуспели, и их улов оказался более чем скромным.
- Дичи тут мало, это точно, — признался Пурди, когда они вернулись в гнездо и принялись за еду. — Но все-таки ее хватает, чтобы мы с Солом не померли с голоду в пору Голых Деревьев.
«Бедный старый Пурди! — подумала про себя Остролистая. — Как ему, должно быть, одиноко, сели он счастлив поделиться последним куском с незнакомцем!»
Поев, коты стали устраиваться на ночлег. Каменный пол был сырым и холодным, пронзительный ветер задувал сквозь щели в стенах.
Тесно прижавшись к Львиносвету, Остролистая закрыла глаза и с тоской подумала о своем местечке в воинской палатке, о толстой подстилке из мха и папоротника и опутанных ежевикой ветках куста, не пропускающих внутрь холодное дыхание Голых Деревьев.
Этой ночью она спала беспокойно и проснулась, когда холодный свет занимающегося утра осветил каменный пол гнезда. Ежевика и Бурый были уже на лапах, Березовик и Орешница сонно потягивались, а старый Пурди косматой кучей сопел в углу.