Восхождение богов (СИ) - страница 5

– Даже не смей так низко думать обо мне! Как ты вообще мог такое сказать?! Я стала твоей женой по доброй воле и с открытым сердцем! Все это время тянулась к тебе изо всех сил, боролась за нас, делала все, что могла! Все говорили, что я должна стать женой короля, тем самым спасая мир! «Не убегай, Селеста!» Вот мое предсказание, но я все равно сбежала! К тебе! – звонкий голос вспорол тьму и разнес обиду над кораблем и за его пределами.

Пока муж тихо шипел, пытаясь отойти от моего удара, я толкнула его в грудь, вынуждая отступать, пока он не уперся в мачту корабля. И даже тогда не остановилась, встав вплотную и заставляя выпрямиться.

– Ты же хочешь спросить, не трахалась ли я с Ником, пока была его невестой? Я вижу этот вопрос каждое проклятое утро! Морвиус тебя подери, Арт, и это ты обвиняешь меня в том, что я больше не хочу тебя?

Повинуясь импульсу, я залезла к нему в штаны и сжала его пах, отчего он неподвижно замер. А потом встала на цыпочки и потянулась к его губам, впиваясь жарким поцелуем, пытаясь вспомнить, каково это – целовать его. До падения, в то теплое лето, когда казалось, что кроме нас, на этом свете больше никого нет.

Его руки остались безвольно висеть вдоль тела, а член даже не пошевелился. Думаю, если бы я оголилась перед ним и станцевала самый непристойный танец пустынных демониц, он бы не откликнулся на мой зов.

– Вот и ответ, – прошептала я, в последний раз ощущая мягкость его губ и вдыхая запах родного тела. – Все сгорело к чертям.

– Что такое «чертям»? – невпопад спросил муж, но я не успела ответить.

Раздался сигнал тревоги, вспыхнули огни, ярко освещая затененную палубу. И, как муравьи из муравейника, наверх повылезали матросы, а следом за ними – Се́дов и Деян. Вновь затрубили в рог, и Арт оттолкнул меня, убирая с пути.

– Уходи в каюту! – приказал он, даже не глядя в мою сторону, пока я пыталась увидеть опасность, замеченную дозорным.

После возрождения богов и угасшего дара Агондария моря перестали быть безопасным местом. Чудища лишились контроля и теперь нападали на все суда, особо свирепствуя в диких северных водах.

Дозорный запустил сигнальный огонь, красной кометой пролетевший над кораблем в сторону, откуда двигались монстры, подсвечивая блестящие спины в черной глади. Десятки тварей лезли к бортам, кривя стозубые пасти. От их заунывного воя кровь стыла в жилах.

Нас ждала настоящая мясорубка.

Эта стычка отличалась от прежних. Свирепая, яростная, будто хищники заимели единое нутро, жаждущее исторгнуть непрошенных гостей из северных вод. В атаке не было ничего примитивного. Любопытство, с которым прежде спруты пробовали на вкус бочкообразные бока корабля, сменилось стремлением его перекусить, сжевать и сжать с такой силой, чтобы грот-мачта жалобно заскрипела в объятиях гигантских щупалец. А от тарана невообразимо-огромной акулы-молота матросы на корабле падали, сбивая снасти и опрокидывая бочки.

– Руби их! Все как один! – кричал сориентировавшийся Се́дов, и люди бросились с мечами и топорами к самому мощному отростку у рулевой палубы. – Не дайте ему уничтожить руль!

Во все стороны брызнула мутная до черноты жижа, и над водой пронесся яростный, полный боли вой. Вскипело море, на поверхность поднялись летающие рыбы. Они бросались вверх, перелетая за борт, и всей массой опрокидывались на палубу, разевая полные острых зубов пасти. Двигаясь, как ужи, юркие твари атаковали матросов, целясь им в икры.

Бойня принесла запах крови и тухлой рыбы. Несколько драконов успели обернуться и теперь поливали океан огненными залпами, вынуждая спрутов помельче отпрянуть от бортов, пока их главный собрат доламывал мачту, другими щупальцами отбиваясь от острых лезвий, впивающихся в его грубую шкуру.

Я услышала крик помощника Се́дова, Гори – ему откусили ногу, и теперь он лежа отбивался от двухметровой рыбины, нацелившейся на все остальное. Даже в мелькающем свете фонарей видно было, как бешено вращаются ее глаза, полные безумия и жажды уничтожения.

Будучи в шаге от спуска вниз, я застыла истуканом, а потом бросилась к нему, на ходу разрывая подол платья. Под руку попался кем-то оброненный кухонный тесак. Прихватив его, я атаковала тварь сзади, ударив в верх туловища. От ее жалобного визга заложило уши, но я смогла оттолкнуть от раненого и добить ударом в глаза. На руки брызнула зеленая кровь, источающая вонь стухших водорослей. Упав на колени, я подползла к Гори и, не слушая его отрывистую речь, выхватила меч из ослабевших рук и рубанула по остатку ноги, чтобы срез был ровным. Я действовала инстинктивно, накладывая слабый жгут и оборачивая обрубок полосой ткани.