Восхождение на театральный Олимп - страница 39

Премьера дебютного спектакля нового главного режиссера была необычной. Со сцены звучит музыка — на танцевальной площадке бобруйский вокально-инструментальный ансамбль Романа Гольдмана. Поют солисты. Танцующие — молодые актеры театра, а к ним по боковым ступенькам из зрительного зала поднимаются ребята в военной форме из местной воинской части, у которых сегодня культпоход в театр. Потом на сцену выбегают и другие осмелевшие зрители. Их радушно встречают актеры. Световые эффекты, разноцветье костюмов оркестрантов, актеров и публики создают атмосферу праздника. Танцы возобновились и в антракте. У Михаила Ковальчика музыканты стали действующим лицом спектакля. Этот замысел принес неожиданный успех: прямо в театре произошло настоящее братание актеров со зрителями, которые почувствовали себя участниками зрелища. Спектакль взорвал атмосферу в Бобруйске. Город был взбудоражен, и любопытных оказалось больше, чем мог вместить театр. Если на первых показах в зале были редкие “проплешины”, то уже перед четвертым показом спектакля билетов в кассах города просто не было, и дирекцию завалили не только коллективными заявками, но и «блатными» телефонными звонками. Постановка вдруг стала популярной и «кассовой». Тележурналист и тонкий знаток театра Майя Горецкая в своей программе «У святле рампы» на Белорусском телевидении заметила: «В Бобруйске на спектакль «Наваждение» билеты раскупаются, как на какой- то модный кинодетектив. Люди ходят смотреть спектакль по несколько раз».

Александр Галин написал пьесу о высокой любви и не только. Статистика подсказала ему открытые язвы общества — разводы, безотцовщина, одиночество женщин, пьянство. Вот он и пригласил зрителей в такой маленький городок, где все знают друг о друге почти всё и где можно встретить подобные проблемы. В парке вертится аттракцион «колесо обозрения», каждый день на танцплощадке гремит доморощенный вокально-инструментальный ансамбль «Три аккорда», а рядом с парком в маленьком частном домике трагедия: из последних сил борется за свою любовь проводница Зинаида. Любит она в прошлом большого человека — начальника гаража Федора Белякова. Он всегда был на виду — в распоряжении сотня машин, а машины, как известно, всем нужны. С купеческим размахом вдруг зажил Федор Петрович — «первым стал пыжиковую шапку носить», женщины, охота, рыбалка, частые выпивки на халяву. Вот так и занесло его, как альпиниста со скалы в трещину, на самое дно жизни: лишился должности, жена выгнала из дома, отвернулись бывшие дружбаны. А Зинаида когда-то тайно и безнадежно влюбилась в своего женатого начальника. Из-за него пришлось ей уйти на железную дорогу. Она неудачно вышла замуж и развелась, у нее остался сын Иван, но в своей душе бережно, как хрустальное стекло, несет все годы романтическую верность первой любви. И вот теперь, только в сорок лет, этот Федор достался Зинаиде — пьяным, грязным, оборванным, голодным, больным воспалением легких, валявшимся под забором на вокзале. Она его выходила, вернула к нормальной жизни и готова на любые жертвы: покинуть свой дом, сына и бежать с любимым хоть на край света. Но для избранника это далековато. Вместо того чтобы поспешить с Зинаидой на скорый поезд, как на спасительную широкую дорогу, Федор трусливо сворачивает в свой прежний узенький переулочек. И это его тупик, из которого ему уже не выбраться никогда. Об этом позаботилась его пошлая, крикливая жена, которая то выгонит его, то снова приманит блудного мужа бутылкой, «дефицитами» на столе, нагретой баней, горой пуховых подушек на кровати. И пусть Федор уходит от Зинаиды. Пусть не так понимают ее соседи и родные. Но у нее в памяти остались счастливые минуты, когда она была любима и ее величали «лебедем» за лебединую верность, красоту, гордость и доброту. Светлый, легкий и сильный духом она человек, но не легкомысленный. А вот Федор — человек слабый и безвольный. Алкоголь ему так затуманил разум, что он перестал не только думать и видеть, но и утратил все человеческие чувства.

А ведь надо еще найти театральные приемы, чтобы все это выразить выпукло, образно, доходчиво. Мало того, надо дать зрителю пищу для размышления. А началось все с обычной программки, где разъяснялось название пьесы. Наваждение по народным поверьям — это сродни соблазну, призраку, обманчивому видению. Тут же объяснялся смысл спектакля: «Любовь для героини. единственное достойное человеческое существование. именно отсутствие любви и есть «наваждение». И цветом, и освещением украшены музыкальные сцены, а также танцы в антракте, с помощью приобретенной для спектакля дорогой аппаратуры фирмы «Vermona» из ГДР. Здесь же комментирует действие той или иной сцены музыкальный коллаж — песни юности Зинаиды и современные ритмы. А площадка в глубине сцены, где в перерывах между действиями спектакля танцует молодежь, создает образ проходящей мимо героев совсем иной жизни. Еще один образ — это контраст интерьеров: квартирки-каморки Зинаиды и богатых хором Федора. Режиссер-постановщик создал два варианта спектакля для двух актерских составов. Одна актриса проживает жизнь своей Зинаиды мощно, страстно, пылко, достигая такой глубины драматизма, которую даже сам автор не имел в виду. Она — человек эмоциональный и пластичный, добрый и нежный. А образ Федора актер трактует так, словно в нем живет тоска, грусть, печаль по любви и человеческому достоинству. Зинаида другой актрисы знает себе цену и упрямо отстаивает право на Федора и с его женой, и с будущей невесткой, и с сыном. Все время протестует против вмешательства в ее личную жизнь. Федор второго актера — человек сдержанный, с чувством собственной вины: «Святая, святая, я не стою твоей любви.» Известный театральный критик, журналист Татьяна Орлова в газете «Звязда» точно подметила, что для театра в Бобруйске постановка пьесы А. Галина «Наваждение» стала «плодотворной попыткой вырваться из замкнутого круга. Элементы мелодрамы и эффектное музыкальное оформление соединились в спектакле с глубокой правдивостью жизненного материала, прекрасной игрой ведущих актеров. и тонкой режиссурой».