Восхождение полной луны - страница 42

. На его лице не читалось никаких эмоций, в его глазах не было ничего, кроме похоти, а его фаллос казался поистине огромным. Огромным и расплывчатым. Я моргнула, но казалось, это не помогло прояснить мое неожиданно затуманившееся зрение. Талон схватил меня за руку и опрокинул на стол. Как только я ударилась ягодицами о холодный металл, он развел мои ноги и одним толчком, грубо вошел в меня, гораздо глубже и жестче, чем он когда-либо это делал. Я застонала, оказавшись на грани между болью и наслаждением, когда Талон начал неистово входить в меня. Вокруг меня витали его запах и жар, окутывая удушливой волной и пробираясь внутрь, от чего мой лоб покрылся испариной. От шампанского крутило желудок, я понимала, что меня вырвет, если Талон не замедлит темп.

— Талон, остановись.

Он схватил меня, впившись пальцами в бедра, и продолжил входить, его толчки сделались дикими и неумолимыми, заставляя принимать неистовое давление его тела. Даже волку внутри меня уже начинало не нравиться происходящее. Я схватила Талона за руки, намериваясь столкнуть его с себя, но в тот же миг почувствовала слабость, а в голове возник странный гул, мешающий сосредоточиться. Хуже того, мне стало казаться, что освещение и кабинет начинают блекнуть и растворяться, превращаясь в ничто и пропадая из бытия.

Талон достиг кульминации, и это было последнее, что я отчетливо помнила.

Я приходила в себя и вновь теряла сознание, словно запутавшись в обрывках мыслей, чувств и сновидений. Вокруг меня витали голоса. Освещение, не уступающее по своей яркости солнцу, нестерпимо резало глаза. Что-то резануло по моей руке, я почувствовала обжигающе острую боль. Вслед за этим, я ощутила холодное прикосновение к животу, словно кубик льда скользил по коже, не задерживаясь долго на одном месте. Боль в руке ослабла. А затем, в течение какого-то времени, не было ничего, кроме тьмы.

Когда обрывки видений стали постепенно возвращаться, они сложились в единую картину: я лежу на шелке, извиваюсь и издаю стоны, мое удовольствие нарастает, кожа пылает, тело напряжено в томление и жажде волны пьянящего наслаждения. Меня гладят руки. Меня наполняет жар. Я вся дрожу под этим безжалостным натиском, и не в силах даже дышать, потому что непреодолимое желание достичь кульминации гораздо сильнее всех прочих потребностей.

Я очнулась и обнаружила, что это не сон. Талон был на мне, во мне, и при этом я испытывала странное ощущение, что меня каким-то образом только что предали. Но от этой мысли не осталось и следа, когда горячая волна желания заполонила все мое существо, заставляя содрогаться от сладостных спазмов, доводя до высшей грани чувственного наслаждения. Он достиг апогея вместе со мной, но продолжил входить в меня мощными толчками, словно решил удостовериться, что последние капли его семени выплеснутся в меня.

В конечном счете, он обессилено рухнул и откатился в сторону.

— Ты бесподобна, волчонок.

«Бесподобной» я себя не чувствовала. Я была в замешательстве. Оглядевшись, увидела красные стены вместо темно-голубых, а обстановка скорее соответствовала спальне, чем кабинету. Когда мы успели переместиться сюда? Взглянув на часы, стоящие на ночном столике, я увидела, что время близиться к половине девятого. Прошло полтора часа, из которых я ничего не помнила.

— Мы находимся в твоей спальне?

Талон перевернулся на бок и положил руку на мой живот.

— А еще мы побывали в гостиной, игровой и даже заглянули на кухню, потому что ты сказала, что голодна.

Меня мучила головная боль, тупая, монотонная и давящая на глаза, а во рту ощущался привкус горечи. Я нахмурилась и потерла лоб.

— Это прозвучит странно, но я не могу ничего вспомнить из того, что было.

— Думаю, это шампанское ударило тебе в голову. Ты была чертовски необузданной все то время, что мы были здесь, — усмехнулся Талон и погладил мой живот.

Его поглаживание не столько сексуальное, сколько собственническое, почему-то обеспокоило меня.

Я скинула его руку с себя. Даже такое небольшое усилие причинило боль, отозвавшись коротким всплеском страданий в каждой мышце. Очевидно, он не врал о том, сколько раз мы занимались любовью. Но в чем-то он все же врал, и я была в этом уверена.