Восковые фигуры - страница 10

Пискунов бросил желчно:

— Если не секрет, вы-то были мамке кто? — Он с трудом сдерживал бессильную ярость, так как понял, что физически слабее тети Муры и без посторонней помощи с ней не справится.

— Я-то? А стало быть, сестра ейная молодшая, кто же еще? Так-то! — И добавила строго, с достоинством: — Надеюсь, Миша, ты проявишь ко мне максимум внимания и заботы, ибо, если ты любил свою маму, ты должен также любить и меня, свою родную тетю! А я теперь тебе все равно что мать! Ах, Антонина, Антонина…

Пискунов выкрикнул на истерической ноте:

— Только не надо бить на чувства! Не надо! Вы qro от меня хотите? Денег?

Тетя Мура помолчала, подумала и сказала наставительно:

— Уж если ты, друг мой, о деньгах речь завел, то денег мне много не давай: я мотуха страшная. На хозяйство разве что, на подарок. А вообще так: рухлядь всю выкинем. Наведу у тебя порядок, запаршивел ты весь. Мебель купим новую, современную. С книжки снимешь тысячи две-три.

При этих словах истерически захохотала Валентина, сложилась, как перочинный ножик. Тетя Мура повернула к ней строгое лицо и прищурила глаз.

— Эк ее разбирает! Все недосуг спросить: ты кто же тут будешь, девушка? Полюбовница, надо думать? На жену, вижу, не тянешь. — Сама того не ведая, наступила на больную мозоль, интуитивно угадала.

Валентина выкрикнула сквозь слезы:

— Вот! Докатились! Лезут с дурацкими вопросами… всякие… А ты… А ты… — Выбежала и хлопнула дверью — Пискунову упал на голову кусок штукатурки.

— Психопатка! Лечиться надо! — крикнула ей вслед тетя Мура, не теряя присутствия духа. — Иди-иди! А то горшок на голову надену. Нахальная какая!

Тогда взвился Пискунов, сжал кулаки, заскрежетал зубами и двинулся прямо на тетушку, тараня ее грудью.

— Да если вы… как вас там… Если еще хоть раз в моем присутствии… Она мне… Извольте уважать!

— Ну-ну-ну! — перебила тетя Мура, встав перед ним руки в боки и раскачивая станом. — Ох, страшно, ох, напугал, поджилки трясутся! Она тебе! Кто она тебе?

— Да, именно жена! Понятно вам!

— Вот, бывало, и мамка, царство небесное, так же: закипит, забурлит да и остынет. Вспыльчива была сестрица. А насчет этой девицы ты, голубь мой, мозги мне не пудри, не вчерась родилась. И не вздумай жениться без моего ведома. Сама найду, кого надо. С квартирой, с приданым. На что нам голь перекатная, сам посуди.

Некоторое время Пискунов только дышал натужно, сотрясаемый крупной лихорадочной дрожью. Ненавидел себя за малодушие и физическую немощь. Тетя Мура стояла перед ним, как скала, о чью несокрушимую твердь разбивались яростные волны гнева, откатываясь назад с бессильным шипеньем.

— Покричи, покричи! — говорила тетушка с грустным упреком. — Покричи на самого родного человека. Со здоровьишком-то, видать, не в порядке. С этой психопаткой свяжешься и не то наживешь. Ушла, дверью хлопнула, гонору много. Где тут у вас туалетная? Как понервуюсь — с животом прямо нелады.

То была последняя капля.

— Сейчас я тебе покажу туалетную! Сейчас я тебе… — приговаривал Пискунов ласково, а сам бросился на кухню. Там на стене висел большой медный таз, посильный вклад Валентины в совместное хозяйство. — Сейчас я тебе, грымза… Сядешь и не встанешь! — Пискунов схватил за ручку таз и, размахивая им, как мечом, двинулся на тетю Муру, при этом издавал звуки громкие, звероподобные, какими, по всей видимости, пользовались наши пещерные предки для пущего устрашения врага. Женщина испуганно охнула, попятилась, однако в бегство не обратилась, а в свою очередь схватила стул, направила ножки в сторону Пискунова и стала активно обороняться. Пробиться к ней он не мог ни с какой стороны: тетушка своевременно поворачивалась то вправо, то влево, звенела медь, ударяясь о сбитый артельными гвоздями стул, вылетали брызги подсолнечного масла и попадали на обои, где оставляли рисунки абстрактного характера. Борьба проходила в молчании, оба тяжело дышали: Пискунов — с астматическим хрипом, тетушка — с бандитским присвистом. Наконец он медный таз отбросил и плюхнулся на кровать, признавая тем самым свое поражение.

— Ладно, садитесь, мадам, — уронил с кривой усмешкой. — И давайте напрямик, без хитростей и прочих уловок: откуда вы все-таки свалились на мою голову? Мать я в глаза не видел, но знаю точно: сестрой «ейной молод шей» вы никогда не были. Итак?