Восковые фигуры - страница 34

А что же Пискунов? Что-то стронулось в его душе в тот миг. В жизни человека бывают мгновенья, словно отмеченные роком. Случайная встреча, взгляд, чей-то поступок, слово — и вот уже руль судьбы повернулся, круто изменилась жизнь. Куда поплывет теперь корабль, к каким берегам? Любовь пришла внезапно. Сейчас он видел не образ, созданный им самим, а живую реальность. С неизъяснимым блаженством он всматривался в нее, впитывал всю целиком — безумие, внезапный порыв, от которого трепещет и цепенеет сердце. Слезы счастья навернулись у него на глаза. И она, интуитивно чувствуя чужое присутствие, с невниманием посмотрела туда, где пряталась наша троица. Вдруг что-то внезапно открылось ей, и она, следуя взгляду, смотрела теперь прямо на Пискунова, глаза в глаза, с легким недоумением и досадливой полуулыбкой: ведь она другому принадлежит, зачем же эти бесполезные флюиды? Затем прищурилась с веселой насмешливостью, как бы удивляясь чему-то, а затем вздохнула украдкой и призадумалась — и это последнее маленькое движение души подарило ему каплю надежды.

Герт, настороженный, привлек к себе свою спутницу, словно оберегая от грозящей опасности. И она послушно, податливо прильнула к нему всем телом, даже чуточку демонстративно, а сама успела бросить на Пискунова тайный лукавый взгляд. О женщины, кто их поймет! Руо прервал эту сентиментальную сцену, сообщив о готовности всех систем, соответствии их параметрам данного времени. Это означало, что можно двигаться дальше.

— Убрать земное притяжение! — последовал короткий приказ пришельца.

Уилла, однако, и не думала трогаться с места.

— А меня уж и спрашивать не надо! — воскликнула она с оттенком досады. — Я, между прочим, искупаться хочу. Путешествие было не таким уж легким!

Спорить не стали. Молча сели на чемоданы. Герт воспользовался вынужденной паузой и позволил себе слегка расслабиться, отдавшись спокойному созерцанию. А Уилла разулась, побежала к реке и попробовала ногой воду. Ветер пронесся, вздымая легкую зыбь. Солнце, как бы поощряя к смелости, расправило во всю ширь золотые крылья — ослепительные дали открылись взору. Хорошо было на земле в этот час. Женщина, радостно вскрикнув, вошла поглубже. Живые, трепетные блики скользили по дну. Нельзя было не засмотреться, как струится под ногами зеленый поток — мохнатые мордочки водорослей трогали ее с деликатным любопытством. Внезапно Уилла подбросила ладонями воду и побежала обратно. Герт лишь поднял глаза, когда, сбросив одежду, она помахала ему рукой и, нагая, помчалась к реке…

Григорий охнул, крякнул, толкнул Пискунова.

— Михайло, бабенка-то, ты глянь! Никак того… без ничего? Да неужто? Ах, мать честная! Старухе своей скажу — глаза выцарапает, не поверит. Поплыла, нырнула! Ну спектакль!..

Будущий гуманитарий слепо шарил руками по земле, искал бинокль, который выронил, а взглядом прилип к реке; все порывался бежать, спасать, Григорий держал его за брючный ремень.

Отчаянная пловчиха и в самом деле внушала страх. То исчезнет надолго, и смыкается над ней река, будто навеки похоронив, то вынырнет совсем в другом месте, где и не ждешь, запрокинув смеющееся лицо. Сильные взмахи рук уносят ее все дальше и дальше. Видно, ей доставляло удовольствие бороться с течением, довольно сильным в этом месте, а Пискунову показалось, она не прочь и поиграть на нервах. Но вот Уилла выбежала из воды — возглас облегчения вырвался из уст незадачливых созерцателей. А она тряхнула головой — волосы взлетели, опоясав лицо и шею, а ноги под веселую собственную песенку стали выделывать такое, что не снилось и резвым школьникам из младших классов.

Григорий навалился на Пискунова, азартно тыкал в бок костяным кулаком.

— Михайло, ты глянь, ты глянь! Бабенка-то! Это чего же она творит… Ножками-то сучит… Ай, окаянное зелье! Вовек не видывал!

Первокурсник забыл про свой нос и двинулся вперед, как во сне. Двое других наступали ему на пятки. Откровенно пялиться казалось все же неудобным, и тут Вася всех рассмешил и тем разрядил обстановку — грохнулся во весь рост, зацепившись ногой за камень, набил себе шишку. Не подвел и Григорий, с перепугу что ли так затянулся махрой, что когда выдохнул содержимое своих прокуренных легких, трое рыбаков исчезли за облаком, как за дымовой завесой.