Воскресный папа - страница 7
– Так, давайте в операционную. С этим… этой… потом будем разбираться.
Не прошло и пары секунд, как санитары вывезли громыхающую каталку в коридор.
Дежурившая медсестра смерила меня осуждающим взглядом. Но, слава богу, никак не стала комментировать происходящее.
– Слушай, Стас… А ты не видел – при ней была сумка? Или что… Опись нужно сделать, – опомнилась я, с силой растерев лицо.
– Сиди уж! Я сам. Господи, ну и денек… Опять выбились, к чертям, из графика. Не видать мне в этом месяце премии, как своих ушей. А может, еще и штраф выпишут. Из-за тебя, Арина Германовна.
– Прости…
Так глупо просить прощения за то, что подарил кому-то шанс выжить.
– Да что уж? Сгорел сарай – гори и хата. – Изотов сверился с часами, – начальства уже на работе, поди, и нет. Так что порка откладывается до завтра. Как говорят, дышите…
– Перед смертью не надышишься, – шепнула я.
– Ага. Это точно. Ну, я вроде все. Распишись… Пойдем?
В машину забрались молча. Я отвернулась к окну. Обхватила себя руками чуть повыше локтей. Вся грязная. В кровищи… Вздохнула. Стас мог говорить все, что угодно, но я-то знала, как по его кошельку ударит штраф. Вряд ли бы он пахал на две ставки, если бы ему не нужны были эти деньги. И от того, что невольно его подставила, мне было еще паскуднее.
– Я тебе все возмещу.
– Что? – моргнул, засыпая.
– Говорю, я тебе возмещу, ну… штраф.
– Сиди уж! Тебе деньги, может, больше моего понадобятся. Если уволят.
Да уж… Та еще перспективка. Я тоскливо вздохнула и перевела взгляд на заснеженный, сплошь в огнях, город. А перед глазами все равно стоял Михаил Ильич. Его лицо с тяжелым, выдающим крутой нрав подбородком. И глаза, из которых разве что только искры не сыпались. И это его «дура»… Оно ведь и не обидно даже. В чужих глазах дурой я и была. Кто ж спорит?
– Ты помолись, что ли, чтобы девчонка выжила. Если шанс есть, Орлов его не упустит. Тут даже не сомневайся.
– Орлов? – моргнула.
– Ну, да. Михаил Ильич. Вот уж у кого руки откуда надо растут. Впрочем, и ты не лыком шита, да, Ариша? Где только научилась так лихо – трах-бах! – Стас не смог скрыть своего интереса и развернулся ко мне всем корпусом.
– В Африке, – честно призналась я.
– В Африке? Ты шутишь, что ли?
– Почему шучу? Я там семь лет провела. Чего только ни видела… и ни делала.
Вот уж истинная правда. Делала такое, что о многом бы предпочла забыть…
– Ничего себе! – восхитился Стас. – И как ты там очутилась?
– Замуж вышла.
– За африканца?!
В зеркале заднего вида наши взгляды с водителем встретились. Казалось, его тоже не на шутку заинтриговал мой рассказ.
– Почему сразу за африканца? За нашего. Просто он много лет работал в Африке в составе миссии Красного креста.
– Так ты за ним поехала?
– Поехала.
– Ничего себе! – повторил Стас. – А потом что? Развелась?
Нет, ну, какая же все-таки непосредственность! Другой бы постеснялся вот так в лоб спрашивать. Но на скорой… Как бы это сказать? Люди столько времени проводили вместе, что привыкли делиться друг с другом всем на свете.
– Нет. Я – вдова.
– Извини, – Стас по-настоящему смутился. – Ты поэтому вернулась?
– Что? А… Нет. Саша умер еще два года назад. Я продолжала работать. Но потом в стране случился военный переворот, и пришлось улепетывать – только пятки сверкали.
– У них там эти военные перевороты в порядке вещей, – подал голос водитель. – И чего им не живется спокойно?
Хороший вопрос. На который у меня не было ответа.
– От чего он умер?
– Кто? – тупила я.
– Твой муж.
– Инфаркт. Все произошло мгновенно.
– Сколько ж ему было лет?
К счастью, мне не пришлось отвечать – мы приехали. Не хотела бы я видеть, как Стас начинает подсчитывать в уме нашу с мужем разницу в возрасте. В свое время мне это здорово надоело. Да, Саша был значительно старше. Но… господи, все, кто его знал, понимали прекрасно, что я в нем нашла. Думаю даже, гораздо больше их волновало другое. Что он нашел во мне? Саша был непостижимым единичным человеком. Который знал об этой жизни, кажется, все. Я столькому у него научилась! Но вряд ли успела постичь хоть сотую долю его вселенной.
До конца смены было еще пахать и пахать. Но вызовов пока не оказалось, и, пользуясь таким редким случаем, мы решили перекусить. Впрочем, зря я это затеяла. Кусок в горло не лез. А вот дурные мысли в голову – это пожалуйста.