Воскресший «Варяг» - страница 5

жетона. Судьба!

Нас, молодых и ранних, конечно, очень интересует эта «злоба дня»: аэропланы... авиация... лётчики... Мы видим иногда высокую, стройную фигуру очень красивого и настоящего джентельмэна, лейтенанта Станислава Дорожинского на Екатерининской улице, но «он» женат, всегда серьезен и «глазной перестрелкой» не занимается, но почему же при встрече с ним мое юное сердечко буйно трепещет?! и кровь приливает к щекам, а подруги все спрашивают: «почему ты как краснеешь? Видишь, что он на нас никакого внимания не обращает — ах, как жаль, что он уже женат! Такой чудный, такой душка!» и т. п.

В Морском собрании назначен бал — это будет МОЙ первый бал. Моя тетка «вывозит» меня в свет и вспоминает свою молодость, когда она считалась первой красавицей и все адмиралы — и Копытов, и Тыртов, и Рогуля и др. — все были, у ее ног, а Великие Князья на балах танцевали всегда с ней. Она заказывает мне чудесное бледно-розовое платье — вот оно уже лежит воздушным облаком на моей кровати — вечером я это одену! Ах! Поскорей бы этот вечер! Что он мне принесет? В 9 часов подъезжает экипаж — это приехал к нам мой крестный, важный барон Кнорринг, тоже капитан 2-го ранга (ВСЕ у меня моряки), с нами и мой дядя, адмирал Ф. Крестный, для моего «первого выезда» преподносит мне чудную нитку жемчуга и одевает её мне на шею, любуясь моим красивым туалетом. Подъезжаем к ярко освещенному Морскому Собранию, где залы его украшают бессмертные, громадные полотна — картины Айзазовского и др. При входе нас встречает милый Петр Арк. Петров-Чернышин, друг моей семьи и восклицает: «Ах, вот она, наша Сонечка, капризница-хохотушка и общая любимица», а потом, нагибаясь ко мне в чопорном поклоне: «Мадемуазель, позвольте пригласить вас на первый вальс — мы с вами откроем бал». Я в восхищении кладу свою руку, затянутую в белую перчатку, на его плечо и, под звуки волшебной штраусовской музыки, мы мчимся в упоительном вальсе... Но вот музыка за молкла, я разочарованная бегу к зеркалу посмотреть, в порядке ли мои локоны, перевязанные бледно-розовой лентой, а главное, хочется полюбоваться на мой первый жемчуг. в зеркале не узнаю себя — столько радости и восхищения в моих глазах, щеки разгорелись нежным румянцем, губы улыбаются восторженной улыбкой — ах, как хороша жизнь! Пристальнее вглядываюсь в зеркало, и вдруг — рядом с моим лицом вижу красивый, аристократический профиль! «Он» — тот, который первый летал над Севастополем. «Он», при встрече с которым так бьется всегда мое сердце... Сейчас оно замерло! И я как-бы слышу слова моей няни: «Вот, деточка, коли увидишь в зеркале чье-либо лицо рядом со своим, так и знай, что этот твой настоящий суженый!» Отворачиваюсь от зеркального трюмо и с грустью вижу удаляющуюся фигуру красивого, всегда серьезного лейтенанта Дорожинского и думаю с огорчением: «Ах, как жаль, что предсказание няни не может быть исполнено. Ведь он уже женат!»

В тот день не дано было мне «поднять завесу будущего», где я увидела бы, что хоть и через много лет, а предвещание няни ИСПОЛНИТСЯ!!

Кончился бал... кончились каникулы, и я возвращаюсь обратно в Николаев. Оканчиваю гимназию, усиленно занимаюсь музыкой и пением, попрежнему рвусь ко всему морскому и в 1915 году, путешествуя по России, любуясь на ее красоты бесконечные — Урал, Байкал, Сибирь — попадаю во Владивосток, где, к моему удивлению и радости, увидела на рейде вновь воскресшего гордого красавца «Варяга», того самого, который не хотел сдаваться врагу.

Оказывается, после геройской гибели «Варяга» японцы подняли его со дна морского, как и некоторые другие корабли и ПРОДАЛИ его России.

Я часто ходила в прелестный садик Морского Собрания, который спускался прямо к морю и, сидя на пристани, любовалась на «моего» (как я мысленно себе говорила) гордого «Варяга». Оставаясь попрежнему сантиментальной и полной «романтики», я воображала себе сказочные картины и приключения, которые произошли с ним на дне морском, когда он был «именно в гостях» у царя морского и у его дочерей... Но судьба-затейница и тут уже плела надо мною свои сети; все мы «игрушки» в руках судьбы и БЕСПОЛЕЗНО с нею бороться! Часто «шутя» она играет человеческими жизнями и соединяет их — где и как ей заблагорассудится! В Морском саду играли мы часто в теннис с морскими офицерами — и вот один раз мне представили «вновь прибывшего» из Петербурга мичмана Гвардейскаго Экипажа, красивого и статного. В тот момент, когда мои глаза встретились с глазами этого мичмана К., я почувствовала какую то странно-резкую боль в сердце — будто меня пронзили кинжалом (много горя пришлось мне потом пережить с этим человеком). Через несколько мгновений это мучительное чувство прошло и мы, продолжали весело играть в теннис. Потом, очень часто, повсюду на моем пути всегда встречался мичман К., который, как потом оказалось, был офицером на крейсере «Варяг»... и случилось то, что ДОЛЖНО было случиться!... и то, что случается так часто, когда вам 18 лет, когда так красиво светит луна над уснувшим рейдом, когда благоухает сирень и в ее кустах поет соловей — и в душе рождаются отзвуки его волшебных песен любви», когда вас завораживает блеск золотых погон, под шепот красивых фраз и нежного поцелуя руки... и просьбы, просьбы без конца «согласиться соединить н а - в с е г д а наши обе жизни». Я, не будучи уверена в своих ответных чувствах, (севастопольский первый лётчик всё еще жил в моих мечтах), решила уехать в Японию, чтобы вдали от него, мичмана с «Варяга», проверить себя.