Восьмая горизонталь - страница 4

Подхожу к Егору:- Не составишь компанию, пойдём, поглядим, что там?

— Папа и я с вами, — повис на моей руке Ярик.

— Никита, дружище, после поляны хоть на край света. Женщины нас не поймут.

— Может ты прав, — поразмыслив, соглашаюсь я.

Пью сухое вино, по привычке макаю шашлык в кетчуп, закусываю молодым зелёным лучком, но почти не чувствую вкуса, мне страшно. В отличие от всех, знаю, домой мы не вернёмся, нет его просто, ничего нет, ни городов, ничего.

— Никита, с тобой всё в порядке? — в глазах жены колышется тревога. Она всегда меня понимает.

— Со мной всё хорошо и с нами будет всё хорошо. Только кое-что произошло, нам нужно держаться друг друга. Тогда всё будет как надо, — в моей улыбке грусть и растерянность.

— Что случилось, Никита? — нешуточная тревога блестит в глазах Ладушки.

— Мы будем жить с нуля.

— Как это? — шепчет она.

— Очень скоро всё поймёшь.

— Не пугай меня.

— К сожалению, не пугаю, это факт. Но во мне зреет ощущение, все будет хорошо и даже очень, но… не сразу.

— Мне ничего непонятно.

— Скоро всем будет непонятно.

— Скажи, наконец, что произошло?

— Подожди немного, скоро сама всё поймёшь.

— Но, что именно я пойму? — шепчет в ухо.

— О чём мы шепчемся? — подмигивает Надежда.

— Да, так, "… о чём-то близком и родном…"- декламирую строку из какого-то стихотворения.

— Понятно, — ничего не поняла Надюха.

Внезапно слышится плач. По пляжу бредёт мальчик лет шести и горько плачет. Чувствуя, что произошло, нечто недоброе, поднимаюсь.

— Ты куда? — пугается жена.

— Мальчик, видишь?

— С родителями поссорился, — неуверенно говорит Лада, — хотя не похоже, так безысходно не плачут. У него действительно настоящее горе.

— Я такого же мнения.

— Вы куда? — спрашивают из-за стола.

Мальчик бредёт по пляжу, но не одному отдыхающему не интересно, что произошло. С одной компании, правда, предложил конфету. Полное равнодушие, жутко становится за людей.

Наша Светочка быстрее всех оказалась у мальчика:

— Кто тебя обидел? — голосочек дрожит от участия. Мальчик останавливается, перестаёт рыдать, но слёзы продолжают катиться с опухшего лица. К чести наших семей, через секунду все столпились около ребёнка. Моя мать присаживается на корточки:- Что случилось, мой золотой?

— Да, что случилось? Где твои родители? — тёща, морщит лоб и в вечно немом вопросе, поднимает брови. Красиво получается, ведь она учительница начальных классов.

Мальчик вновь зарыдал:- Утопли, — еле выговаривает он страшные слова.

— Нет, — в ужасе отшатывается мать, — этого не может быть.

— Ты сам видел? — сердце у меня сжимается от жалости.

— Да, они поплыли с ружьями на охоту за скалки, а там вода забурлила и стала красной. Это кровь. На них напала акула.

— Ну, вот, приехали, — фыркает Игнат, — мальчик фантазирует.

— Игнат, знаешь, что поймали те рыбаки? — во мне как снежный ком нарастает раздражение и злость.

— Ну, что? — он усмехается, скептически поджимает сочные губы.

— Эй! — крикнул я рыбачкам, — принесите акулёнка!

Глава семейства, подхватывает малька за хвост и неторопливо подходит.

— Катран, что ли? — Игнат наклонился и осёкся. — Где его нашли? Это детёныш белой акулы!

— Это не белая акула, это нечто гораздо более крупное существо, — я замечаю, как дядя побледнел.

— Да, — соглашается Игнат, — это детёныш не белой акулы, на своём веку я их много повидал. Но в Чёрном море нет таких животных, — неуверенно произносит он. — Может, из Средиземного моря?

— Это уже не Чёрное море, — с торжеством выпалил я.

— Не надо из меня делать болвана, — рычит Игнат.

— Стоп! Короче. Не будем спорить. Здесь ребёнок и с его родителями, что-то случилось серьёзное. Необходимо во всём разобраться.

— Мальчик, а кроме родителей с тобой ещё кто-то был? — спрашиваю я.

— Да, — глотая свои слезы, говорит он.

— Кто? — оживляюсь я.

— Сестра трёхлетняя, она в палатке.

— Ты её бросил? — неожиданно жёстко спрашивает Светочка. В удивлении смотрю на племянницу, характер ещё тот. Не простой человек растёт.

Мальчик застывает, округляет глаза, затем бросается бежать. Спешим следом. Затем я резко останавливаюсь:- Всем идти не надо. Пойду я, Егор и Игнат, остальные пусть ждут и не нужно ни какой самодеятельности.