Восьмая тайна моря - страница 8
— И морем, — добавил Парыгин.
Шумели деревья. Их кроны терялись во мгле. Ночные бабочки вылетали из липовой листвы и кружились вокруг фонарей. Гасли огни в окнах гостиницы.
— О чем вы думаете? — спросил Парыгин, закуривая.
Таня повернула лицо. Свет фонаря отражался в ее широко открытых глазах. Она, улыбаясь, смотрела на Парыгина, но, казалось, ничего не видела: взгляд скользил мимо, туда, где беспокойно дышал океан.
Но вот девушка внезапно поднялась, достала из сумочки листочек бумаги, что-то написала и сунула записку ему в руки:
— Спасибо, что проводили.
Максим глядел ей вслед, пока она не скрылась за массивной дверью гостиницы. Потом развернул записку. Там был номер телефона. Больше ничего. Начинался дождь. Максим поспешил к себе.
Щербаков спустился с крыльца, расстегнул ворот и глубоко вздохнул. Слегка кружилась голова.
— Все, — громко сказал он и быстро двинулся вперед.
На лестнице, ведущей на городской пляж, остановился в нерешительности, потом, перепрыгивая со ступеньки на ступеньку, побежал к бухте. Искупавшись, он сделал несколько резких гимнастических упражнений, оделся и пошел назад. Поравнявшись с лесенкой к особняку Лобачевых, Щербаков замедлил шаг, но махнул рукой и решительно пошел в город.
Неделю назад Щербаков договорился с Аней Рутковской, что возьмет отпуск и они вместе полетят в Москву, В порту была горячая пора, ему не сразу дали расчет. Пришлось сходить в комитет профсоюза. Сегодня, получив наконец все, что требовалось, он на седьмом небе от радости побежал к Ане. Ее дома не оказалось. Битый час он просидел в скверике перед домом, рисуя в воображении радужные картины совместного путешествия. Она приехала на такси в третьем часу. Ее сопровождал Горцев. Он вышел из машины и несколько минут что-то горячо доказывал Ане. Она кивала головой. Горцев снова сел в такси. Машина скрылась за поворотом улицы. Щербаков недолюбливал Горцева и даже ревновал его к Ане. Но она быстро обезоруживала Олега: что-что, а это она умела делать.
Щербаков догнал Аню у подъезда.
— Вот отпускные, завтра едем, — с радостным возбуждением сказал он.
— Куда едем, Олег? — она подняла на него удивленные глаза.
— Мы же договорились, Аня. Я взял отпуск.
— Не могу, Олег. Никак не могу. Прокатись один.
Щербаков растерялся. Но он сознавал: он больше не потерпит того, чтобы она и впредь вращалась в обществе торцевых. Он должен спасти любимую, даже вопреки ее воле. И Щербаков продолжал настойчиво допытываться, почему она изменила свое решение.
— Ну, не могу, милый. Не могу.
У него, очевидно, было очень обиженное лицо. Она засмеялась и, взяв Олега за руки, сказала:
— Пошли ко мне. Новые пластинки получила.
Как всегда, он не устоял и готов был последовать за ней. В это время около них затормозила открытая «Волга». Аню позвал неизвестный Олегу моряк торгового флота. Щербаков пошел прочь.
— Олежка, ты куда? Вернись!..
А Олежка через полчаса сидел в ресторане. Здесь он вспомнил, что у Лобачевой на сегодня назначен вечер.
Странно, ему опять захотелось увидеть Рутковскую.
Он пошел к Лобачевой. Аня несколько раз подходила к нему. Он делал вид, что не замечает ее, но избежать разговора не удалось.
— Олег, — сказала она. — Не надо…
Он пожал плечами.
— Между нами, по-моему, все кончено. Ты сделала выбор. Что ты хочешь от меня?
Она некоторое время разглядывала его.
— Что же особенного произошло?
Он опешил.
— Как что? Нельзя так жить: и я и этот… Горцев.
Она прошептала:
— Ты ничего не понимаешь…
Как бы он хотел ничего не понимать!
Она продолжала:
— Было между нами и много хорошего, Олежка.
— Я не могу так жить, Аня. — Ему стало жаль ее. — Понимаешь, не могу! Уедем отсюда.
Она чуть усмехнулась:
— Жиэнь везде одинакова, Олежка.
— Как хочешь, — с горечью сказал он…
Олег припомнил, как знакомил Рутковскую с Суровягиным, как потом решительно ушел с вечеринки. Он сам не заметил, как очутился в порту. Яркий свет прожекторов. Портальные краны медлительно машут стрелами. За забором, на складах, кто-то стучит по железному листу.
«Зачем я сюда пришел? — подумал Щербаков. — У меня же отпуск».
Он закурил.
— Эй, Олег, ты что потерял?