Восьмой страж - страница 21
— Я сказал, сесть! — рявкает он мне. Я сажусь. — Ты не помнишь, как я сказал, что ты тут на испытательном сроке?
— Тогда, может, стоило бы спросить меня, хочу ли я быть здесь, до того, как вы выдернули меня из школы, привязали к столу, имплантировали в руку чертов маячок и заставили вступить в организацию, о которой я никогда ничего не слышала?! — Я настолько зла, что мне становится все равно на нарушение протокола.
Альфа наклоняется вперед. Он в ярости. Я так и жду, что он перепрыгнет через стол и снова повалит меня на пол. Но вместо этого он выпрямляется, хватает папку, открывает ее и начинает перебирать кипу бумаг. Вытаскивает одну, подходит ко мне и впечатывает ее мне в грудь.
— Помнишь это?
Он отпускает лист бумаги, и я, наконец, могу посмотреть что в нем написано. Сверху красуется печать Академии Пил. Я моментально понимаю, что это. Это обязательство, которое мы подписываем на первом году обучения.
— Прочти его, — говорит Альфа.
— Я знаю, что там написано.
— Прочти его, — повторяет он. — Громко.
Злость течет у меня по венам и просачивается сквозь поры. Но я глубоко вздыхаю, вытягиваю лист перед собой и начинаю читать спокойным голосом.
— Я, Аманда Джин Оберман, даю свое согласие на то, чтобы Правительство Соединенных Штатов направило меня на службу в любую организацию, которая, по его мнению, нуждается во мне, в любое время, когда понадобится, — снизу моя подпись.
— Я никогда не слышала о Страже времени, — опустив руку, произношу я. Мой голос все еще звучит немного резко.
Альфа вздыхает. Не понятно, то ли от разочарования, то ли от облегчения.
— Хорошо, тебе нужно кое-что принять, и это в том числе. У тебя есть выбор: остаться здесь на испытательном сроке или уйти.
Я выпрямляюсь:
— Я могу уйти? — перед глазами сразу встает образ Эйба. Я могла бы увидеть его уже завтра.
Позади меня кто-то тихим злым шепотом произносит: «Нет».
— Конечно, — говорит Альфа. — Но не так, как ты думаешь. В школу ты больше не вернешься. Ты уже выпустилась. Ирис больше не ученица. Стража Времени — одна из самых секретных правительственных организаций за всю историю. Ты одна из немногих людей, которые об этом знают. Боюсь, мы не можем просто так тебя отпустить. Если ты решишь уйти, то будешь… задержана.
У меня пересыхает во рту, и я чувствую покалывание в плечах. Голос Альфы низкий. Пугающий. Даже угрожающий.
— Как это… задержана?
Альфа сжимает губы в тонкую линию и молчит, как будто пытается подобрать правильные слова.
— Тебя будут содержать под охраной, твои действия и связи будут под постоянным наблюдением ради национальной безопасности.
Перед глазами все меркнет, как только я понимаю, о чем он говорит.
— Вы имеете в виду не «задержана», а «заключена под стражу».
Губы Альфы изгибаются в подобие ухмылки, но он не произносит ни слова.
— Где? — спрашиваю я.
— Скорее всего, в Карсвелле.
Я так резко вскакиваю со стула, что он переворачивается. Я знаю, где находится Карсвелл. Это женская федеральная тюрьма в Техасе. Теперь мне отчетливо ясно, что означает «задержана».
Тюремное заключение в одиночной камере.
В Пиле у нас была лекция по поводу одиночного заключения. Это, своего рода, психологическая пытка. По природе своей люди — социальные создания, и этого нельзя изменить. Отрезанные от общения, изолированные заключенные медленно сходят с ума. Годы и годы нелечимого сумасшествия. Я уже знаю, каково это.
Единственная моя мысль — исчезнуть. Мне нужно убраться отсюда. Сейчас. Но еще до того как я делаю шаг, сзади меня обхватывают руки. Много рук. Члены моей предполагаемой команды. Кто-то отодвигает стул и усаживает меня на него. Я пинаюсь и пихаюсь, но все без толку. Все равно, что вдесятером на одного.
— Тебе нужно научиться сдержанности, — говорит Альфа спокойным, практически скучающим голосом. — Итак, ты уходишь или остаешься?
— А у меня что, есть выбор? — выплевываю я.
— Да. Ты можешь выбрать: уйти или остаться.
— То есть выбора нет, — говорю я. — Конечно, я остаюсь.
Альфа кивает головой:
— На испытательном сроке, — повторяет он. — Понимаешь, нас определенное количество. Команды всегда состояли из семи членов. Правительство думает о том, чтобы расширяться, но оно пока не уверено. Так что ты, своего рода, эксперимент. Если он окажется удачным, ты в деле. Если нет, ну… не обессудь. Я уже рассказал тебе о последствиях.