Воспитательные часы - страница 18

— Да, у меня их много.

Его пальцы бегают по моему экрану, глаза широко раскрыты, как блюдца.

— Чувак, блядь, да. Посмотри на сиськи этой цыпочки! Они огромные!

— Ты сохраняешь их в своем дрочебанке? — хочет знать Гандерсон. — Пожалуйста, скажи мне, что ты, по крайней мере, передергиваешь на некоторые из них.

Не то, чтобы я собирался признаться им в этом, но да, это так.

Я забираю телефон, когда он снова звонит.

И еще.

Смотрю вниз, чтобы увидеть сообщение от той же девушки, которая писала мне в течение нескольких часов.

Алекс: По шкале от одного до десяти, насколько сильно ты краснеешь, когда получаешь новое сообщение?

Я: 8

Алекс: Это довольно мило.

— Кто тебе пишет и какого черта ты так улыбаешься? — прерывает Гандерсон своим громким раздражающим голосом и любопытными вопросами. — Это странно.

Иисус. Он чертовски раздражает.

— Не ваше дело.

— Ты с какой-то девчонкой болтаешь? Да ладно, должна быть хотя бы одна. — Он хихикает. — Значит ли это, что ты наконец-то готов вытрахать из себя всю боль в заднице?

— Нет.

Нет.

Возможно.

Я теряю бдительность, поэтому не собираюсь стоять здесь и говорить, что эта идея не приходила мне в голову с тех пор, как начала писать Алекс. Она могла послать мне сообщение под фальшивым предлогом, но…

Я чувствую, что ее намерения могут измениться, чем больше мы общаемся. Она пишет мило, звучит нахально. Плюс, она уже знает, как я выгляжу и продолжает флиртовать со мной.

Бонус.

Мой телефон звонит от нового уведомления, и я кладу его в ладонь, отходя от стола, в свою комнату. Вхожу и бросаюсь на кровать, ложусь на спину, уставившись в потолок.

«Если он не дает тебе того же ощущения, что испытываешь ты, когда доставка пиццы приходит к твоей двери, свежая и горячая, он того не стоит».

Лорел

— Я еще не встречала никого, кто не наскучил бы мне до смерти, — объявляет моя соседка по комнате Лана, отправляя в рот крендель.

Сегодня у нас дома вечер кино. Среда, один из немногих дней недели, когда ни у кого из нас нет занятий, и, к счастью, сегодня вечером никто не должен работать.

Ну, мои соседи по комнате не должны работать сегодня вечером, а у меня больше нет работы в кафе, потому что, как сказали мои родители, моя новая работа — учиться и получать хорошие оценки с намерением закончить колледж через четыре года.

У меня нет перерыва в учебном графике, я беру четыре дополнительных кредита и еще два класса ради цели закончить вовремя. Игра в догонялки с летними занятиями будет отстойной.

— Расскажи мне об этом, — говорит Донован, засовывая свою гигантскую руку в ведро с попкорном, стоящее у меня на коленях.

Мы втроем сидим на диване, жуя попкорн с маслом, сплетничаем и смотрим девчачьи фильмы. Мы все одиноки и ищем серьезных отношений.

Я теперь на предпоследнем курсе.

Мне надоело возиться с парнями из братства и сексом на одну ночь. После знакомства с мужчинами-детьми, которые заботятся только о двух вещах: сексе и себе, я готова найти что-то более значимое.

Не поймите меня неправильно, я люблю секс, и люблю парней; просто не встречала никого, кто хотел бы от меня большего. В конце концов, они все просто мальчики.

Я устала от того, что меня используют.

— Эти парни просто трахальщики, — задумчиво произносит Донован, надув губки, откусывая зернышко и жуя. — Думаете, вам, девочкам, тяжело? Пожалуйста, борьба гей-знакомств реальна.

Я глубже прижимаюсь к его большому телу.

— Ты все, что нам нужно, Донни.

— Донни. — Он фыркает, отталкивая меня. — Боже, как я ненавижу, когда ты меня так называешь. Это звучит так по-деревенски.

Я понимающе ухмыляюсь.

— Я понимаю.

Следующие несколько минут мы сидим и молча смотрим фильм, глупую романтическую комедию о девушке, которая пишет статью для журнала и тратит весь фильм на то, чтобы парень, с которым она якобы встречается, бросил ее.

Он старый, но один из моих любимых.

Лана отрывает взгляд от телевизора.

— А чем занимается твоя кузина? Давно ее не видела.

Я пожимаю плечами, обнимаю ведерко с попкорном и достаю маслянистую горсть.

— Ты же знаешь Алекс.

Лана поворачивается, изучая мое лицо.

— Почему ты так говоришь? — Сужает она глаза. — Она что-то сделала?