Воспитательные часы - страница 3
Опершись руками о стойку, я наклоняюсь.
— Какого черта ты здесь делаешь, Рабидо? — спрашиваю свое отражение. — Какого. Черта. Ты. Здесь. Делаешь?
Что, черт возьми, заставило меня сменить универ, когда я мог оставаться в Луизиане? Закончить сезон чемпионом, начать карьеру вместо того, чтобы расстраивать и разочаровывать родителей, выкорчевывать себя из насиженного места, переезжать на другой конец страны.
Ради чего? Больше стипендия? Оплаченные дополнительные расходы? Иметь лицо, которое никто не хочет видеть на университетском щите?
Стоило ли оно того?
Я еще раз с отвращением оглядываю себя, прежде чем выпрямиться.
— Ты сумасшедший сукин сын. — Я проклинаю себя в последний раз, прежде чем выбросить бумажное полотенце в мусорное ведро.
Открываю и толкаю стальную дверь ванной.
Возвращайся к столу, за которым…
Никого.
Я быстро оглядываю зал с пустыми столами, за исключением нескольких соседних кабинок и любопытных зевак, семей и других посетителей, которые едят, но нет никаких борцов.
Вся чертова команда ушла.
Когда я осторожно подхожу к столу, из ниоткуда появляется наша молодая официантка с блокнотом в руке и карандашом за ухом.
Она хватает меня за рукав:
— Слава Богу, ты еще здесь! Фух! Я думала, вы все сбежали!
— Что ты имеешь в виду, говоря, что мы все сбежали? — Я поглядывать в сторону двери. — Подожди, мои друзья ушли?
Я чуть не задыхаюсь от слова «друзья», ирония ситуации не ускользнула от меня. Друзья не стали бы вытворять такое дерьмо, а я едва знаю этих парней.
— Да, они ушли. Я буквально чуть с ума не сошла, думала, что вы, ребята, собираетесь меня надуть. — Она продолжает болтать, не обращая внимания на мое замешательство.
— Погоди — ка, что ты имеешь в виду?
Мне нужно, чтобы она объяснила, в недвусмысленных выражениях.
— Ну, я имею в виду… да. Они, похоже, сбежали.
— Знаю, что значит «сбежали», я не в буквальном смысле. — Мои пальцы вонзаются в волосы, и я чувствую, как они торчат, когда вынимаю их. — Твою мать.
Молодая женщина вздрагивает.
— Они серьезно меня бросили? — уточняю я. — Вы уверены, что они ушли?
Отказываюсь верить, что они оставили меня здесь; мы должны быть проклятой командой. Я рассчитывал на это.
Этот ублюдок Брэндон Райдер отвез меня в своей дерьмовой, разбитой машине, и я готов поспорить на пятьдесят баксов, что она больше не стоит снаружи, ожидая, чтобы подвезти меня до дома, который делю с Гандерсоном и Эриком.
Маленькая официантка нервно похлопывает меня по плечу.
— Хм, мне не хотелось бы усугублять ситуацию, но, хм… я полагаю, раз ты все еще здесь, ты будешь платить?
— Прости, что?
— Платить. За всю еду.
Она сказала платить за всю еду?
Моя голова непроизвольно качается.
— Что это значит — вся еда?
— Они не заплатили. За все это.
— Прости, что?
— Вы в порядке, сэр? — спрашивает официантка, отступая на шаг. — Вы все время повторяетесь. У вас инсульт? Или, может быть, припадок?
— Они не заплатили? — Я сжимаю кулаки. — Эти чертовы…
Задницы. Эти долбаные засранцы надули меня чертовым счетом.
— Сколько это стоит? — Готовлюсь к сумме, прикидывая, что она будет около ста, может быть, двести пятьдесят, максимум.
— Четыреста пятьдесят.
— Что?! — Кричу я. Знаю, что это громко, и ресторан полон людей, но сейчас мне плевать. Возмущение и злость не скрывают чувств, которые сейчас бурлят в моей крови. Я хочу что — нибудь ударить. — Почему, черт возьми, вы просто дали им уйти?
Я знаю, что перекладываю вину, но мне все равно. Меня не волнует, что это не ее вина. Мне нужно кого — то обвинить, а она стоит прямо передо мной, скручивая руки и выглядя виноватой.
— Сэр, они убежали. Я…
— Шшш, прекрати говорить. Дай мне минутку подумать.
— Извините, я так нервничаю, у нас еще никто не уходил с таким большим счетом. Обычно гораздо меньше, чем это. Иногда люди даже берут солонки и перечницы.
Она переводит взгляд на дверь из нержавеющей стали, которая, как я полагаю, ведет на кухню, затем на кассу в передней части ресторана, где мы ждали столик, когда вошли.
— Я могла бы поговорить со своим менеджером и объяснить ситуацию, но боюсь, что она вызовет полицию.
Копы?
Дерьмо.