Воспоминание о счастье, тоже счастье… - страница 47

Так вот, когда не находил я никого, кто составил бы мне компанию, то давил на педали к тому самому супермаркету, что находится почти на стыке с автострадой, где и припарковывал свой двухколёсный, запирая его на противоугонку, и уж потом заполнял тележку всем тем, что должно было обеспечить моё доживание до следующего неминуемого обнищания. Укладывал я туда стиральный порошок, макароны, хлеб, рис, соус томатный, молоко цельное, масло, маргарин, йогурты, столовое вино, пармезан, масло оливковое, краски акриловые, обтянутый холстом картон для художественных моих экспериментов, не позабыв о туалетной бумаге и про несколько хлопчатобумажных трусов — истинной наседкой был я для себя самого. Толкал поклажу до самого своего жилья, поднимал всё наверх лифтом. Возвращал порожнюю тележку назад, к супермаркету, вновь седлал велик и вот, как же это классно, снова оказывался у себя. Вся операция занимала у меня не более трёх часов. Практично, да? О, я мог бы купить и машину, но у меня не было гаража, а в городе, после первой же проведённой под звёздным небом ночи, рисковал я найти её без колёс. Или же пришлось бы купить себе ружьё, но это не для меня. Я пошутил…

Как бы там ни было, но о своей незначительной персоне подумал я лишь в субботу, блюдя оную как и патронесса моя, мадам Смертушка. Разумеется, никогда не бывал я одинок перед телевизором, где обретал возможность увидеть иные лица, а не только лишь погружённые в траурную скорбь. Не осмелюсь утверждать, что на всех на них сияют улыбки, однако, по меньшей мере, они не плачут, что для меня значило вовсе не мало.

Народу-то, народу-то сколько! Будто порошинки металла, притянутые гигантским магнитом в форме вопросительного знака. Господа теологи, скажите же мне, как это наш Господь, будучи один одинёшенек, конкретно каждым из нас интересуется? И на фоне и соседства тающей вечности с неизмеримой мощью, чем же это наши попытки возвыситься до единения с высшей Сутью окажутся лучше тех волн лепета, посредством которых ростки растений, похоже, друг с другом общаются, реагируя на наше присутствие, хотя мы всего лишь более или менее симпатичный итог их жизнедеятельности? Способны ли они, в растительном миру сестрёнки наши малые, пробиться сквозь глыбу огромного невидимого кристалла, на котором всякий раз, когда возникает желание у нас сесть на рейс, уносящий в страну живущих в ней душ, расшибаемся, по крайней мере при жизни, всмятку мы?

В любом случае, бамбук умеет нечто, благодаря чему, при зацветании первого из них, то же самое происходит со всеми остальными, одновременно и повсеместно, где бы они не произрастали. Словно повинуясь приказу, передаваемому некой волной, бросающей вызов и времени, и пространству. Что скажете на это? Представьте, что мы, все и повсюду, запустили бы волны любви, как только первые влюблённые ощутили в сердцах своих едва зацветшие бутоны божественного чувства. Ну хорошо, картинка получается в стиле «love and peace, and flowers в волосах», только, может, удалось бы нам нескольких войн избежать.

Боже мой! Куда ж это меня занесло? С ума сойти, что может в голову поналезть, пока стоишь в очереди в супермаркете.

Вновь отправляюсь в развернувшийся во мне самом монолог.

Почему и для кого галстук сей, мадам? Для мужа вашего, вашего сына или любовника? К годовщине его, на праздник ли? Уверены ли вы, что он ему понравится? Если осмелюсь, я непременно вас об этом спрошу, милая мадам, дабы свидетельствовать вам, что случай ваш мне интересен и, что не одиноки вы. Боюсь только, как бы не послали вы меня к чёрту. О, намерения мои ясны, вам я желаю лишь всего самого хорошего, безо всякой двусмысленности, так сказать, без тени на плетени. Я зауряден, посредственны также и вы. Вы и я всего лишь парочка из шести миллиардов микрокосмосов, составляющих человечество. Так что, прежде чем утверждать, будто могли бы мы завладеть вниманием мирового сознания, называемого Богом, обеспокоимся обоюдно на наш счёт, поскольку стоим теперь в одну и ту же кассу, в одном и том же супермаркете в ту же самую субботу — хронической безысходности. Лишь от вас зависит, улыбаться ли мне. Заклинаю вас в том, пока не проглочены вы толпой и не перестанете существовать для меня.