Воспоминания фронтового радиста (от Риги до Альп) - страница 10
Действительно, на заднем дворе развернуты большие, автомобильные радиостанции. Ребята работают всерьез. К вечеру возвратился первый батальон.
Выяснилось — тревога была не учебная, настоящая. Диверсанты взорвали несколько километров проводной линии связи Рига—Москва. Других каналов связи тогда не было.
С ликвидацией аварии полк успешно справился. Связь восстановили быстро.
Сегодня занятия в классе. Вдруг подают команду «газы».
В установленное время успеваем надеть противогазы, сидим довольные, проверку все прошли успешно, ждем отбой.
Напрасно размечтались; открылась дверь, вошел химик и накадил хлорпикринам. Теперь занятия в противогазах до обеда.
Газа напустили и в классах, и в казарме.
Такую форму занятий придумали из-за нас же. Многие ухитрялись облегчить себе жизнь путем некоторых ухищрений, подкладывали что-нибудь в клапан и т.п.
В обед помещения проветрили, неприятный запах остался, да и глаза пощипывает. Газом пропитались постели и вообще все, что его может поглощать, теперь «фонит». Аромат этот будет нас преследовать день, а то и два.
Занятия с нами в основном проводят сержанты. Ребята они не плохие, дело свое знают хорошо, стараются добросовестно. Однако бывают редкие моменты взаимного непонимания. Заканчиваются они нелицеприятным разговором, а то и нарядом вне очереди.
Беда в том, что общее образование у них не выше 7 классов. Проведение занятий по электротехнике, телеграфии им не под силу.
Руководство курсов нашло соломоново решение, чтобы не уронить честь сержантов в наших глазах с одной стороны, и дать нам необходимые навыки руководства с другой стороны, поручить нам проведение этих занятий. Нашли и формулировку, устраивающую всех, дескать курсанты тренируются в проведении занятий.
Политзанятия проводит политрук, молодой лейтенант, почти наш ровесник.
Основные темы: мощь нашего государства, высокая честь его защищать и все о Красной Армии.
Во внеурочное время у нас с лейтенантом дружеские беседы.
Мы — это несколько бывших студентов, все из разных институтов.
Я больше сдружился с двумя, один из юридического института (прозвище дали ему «юрист», второй — историк из МГУ, его звали «пограничником» — откуда он не помню). Всего нас, студентов, было человек семь или восемь.
Политрук нас иногда «балует», приносит почитать дешевенькие книги, продающиеся в местных киосках — детективы, приключения, фантастику. В нашей стране эта литература тогда была под запретом. Порой он приносил старые местные газеты, периода Советско-финской войны. В этих газетах можно было найти сводки о боевых действиях, успехах и потерях сторон. Даже по самым скромным оценкам, наши потери были достаточно велики и больше финских.
Каковы наши потери на самом деле неизвестно, наши данные нигде не публиковались.
Увольнительные в город нам дали неохотно.
Ушедшие на прогулку солдаты иногда не возвращаются, погибают от рук диверсантов. Держаться рекомендовали группой, во всяком случае не менее двоих.
Сложно было и другое. Так, встреча с офицером, а в городе их было много, целый ритуал; тогда солдат приветствовал офицера по всем правилам, что внешне выглядело весьма красочно. Требовалось за два шага до встречи перейти на строевой шаг, при встрече отдать честь и сделать еще два шага строевым.
В пределах воинской части одно дело, а вот вне части это действо было унизительно для солдата как человека.
Вспоминаю такой эпизод. Получил однажды вожделенную увольнительную; подшил свежий подворотничок, начистил ботинки, вообще «подтянулся», прошел строгий контроль у старшины.
Из казармы вышли вдвоем, велено держаться друг друга. Известны случаи, когда прогуливавшиеся по одиночке солдаты бесследно исчезали или обнаруживали их труп.
В центре города, на оживленной улице остановились у яркой магазинной витрины, что-то пригнувшись рассматриваем.
Вдруг сзади слышим произнесенный «командирским голосом» окрик «Эй, солдаты», невольно выпрямились, далее следуем команде «кругом». Повернулись. Перед нами стоит офицер. Вытянулись «в струнку» стоим по стойке «смирно».