Воспоминания генерала Российской армии, 1861–1919 - страница 36

Во время пути я внимательно присмотрелся к публике и узнал закулисную сторону многих дам. Одной из них я, шутя, сказал: «Не хотите ли, я Вам погадаю на картах о будущей жизни на Дальнем Востоке?» – та, разумеется, с радостью согласилась, и, расположившись на спардеке, разложив карты и зная кое-что, я начал околесицу, моя дама и уши развесила… И скоро слава моя загремела между дам, чем я и воспользовался: требовал за гадание бутылку гамбургского пива со льдом, в тропиках я много выпил пива. Наша молодежь была отчаянная, Лазаревич и К° ночью опускались на канате за борт к иллюминатору ванной комнаты и наслаждались «купанием» наших молодоженов… И это в океане, на полном ходу парохода! В океане нас еще встретил английский крейсерок, опять опрос флагами, но на этот раз повернул и пошел «Скандии» наперерез, наш капитан-немец разозлился, приказал усилить топку и дал ход выше полного, крейсерок тоже прибавил ходу, но часа через два отстал и скрылся за горизонтом. Пароходов встречалось мало – за день два-три, и всегда отсалютовывали друг другу. Кормили нас не очень хорошо, большую часть консервами, и запас воды был плох – вода была ржавая от баков, и мы не могли дождаться Коломбо, где должны запастись свежими продуктами и водой. Наконец показались острова Мальдивы. Капитан парохода почему-то спустился к югу на градусов пять от постоянного курса. Острова были мелкие и низкие, так что маяк на одном из них казался построенным на подводной скале. Мы спали, как наша «Скандия» бросила якорь на бухте Коломбо. В 8 часов утра подняли флаг и взошли в небольшой порт недалеко от берега. Чудная картина тропического края была перед нами. Около парохода на длинных и узких лодчонках сновали мальчишки-сингалезцы и ныряли за брошенными серебряными монетами с парохода; потешно пели хором: «Та-ра-ра бумбия»[58], ударяя в такт локтем по боку. Пароход будет стоять 12 часов, а поэтому все сошли на берег и поехали в маленьких каретках в город.

Коломбо – небольшой красивый городок, весь в тропической растительности, с белыми зданиями и красной укатанной мостовой. Мы осмотрели со Змейцыным роскошный ботанический сад, музей, обошли город, видели английского гарнизона казармы и скрытую батарею в виде красивого сквера. Обедали в ресторане, но не понравилась английская кухня: курица с рисом, приправленная соусом «кюри»[59], обожгла весь рот и желудок, а говорят, что в тропиках такие блюда необходимы. Пароход до позднего вечера грузился углем, набирал воду, и привозили продукты. Офицеры накупили свежих ананасов, бананов и фрукт «маги» в игольчатой коже, но розово-нежный и вкусный. На пароходе факир показывал свои фокусы-чудеса.

Утром в 8 часов «Скандия» подняла флаг, проверили, все ли офицеры и нижние чины налицо, и пароход тронулся в путь. Поразительно был красив Цейлон с лесами пальм, с огромным прибоем у берега и вдали с пиком Адама в голубой дымке. Развешанные на спардеке ананасы распускали одуряющий запах до тошноты. Поручик Михаил Дмитриевич Лепилин накупил в Коломбо огромных, вершка четыре длины, сигар по копейке штука с таким противным запахом, что, как говорится, мухи дохли, а он курил взасос… Многие накупили себе белые костюмы и английские шляпы-шлемы и корчили из себя англичан; смеху было много…

Всех нас удивило это объявление при входе в Ботанический сад только на одном русском языке: «Воспрещается рвать цветы, ломать деревья и ходить по газонам», ведь только для русских… Но жена подполковника И. А. Гамбурцева[60], «недалекая» Анна Павловна, сорвала роскошный какой-то цветок и спрятала под шляпу своего маленького сына Буси… оправдала выставленное объявление.

Мы опять среди Индийского океана. Трогательно-величественно неслись из тысячи человек над вечерними волнами, после положенных молитв, звуки народного гимна «Боже, Царя храни», ощущалась сила и мощь России, чувствовалось, что едина глава в единении с единым народом. О силе, могуществе своего государства подданный может судить только вне его, когда столкнется с другими подданными за границей, вот тогда-то и видна сила и влияние твоего правительства. Пропасть между 1898 и 1921 годами… Нас теперь презирают и преследуют даже китайцы…