Воспоминания - страница 10
Мне не стает не по себе на вечеринках. Просто именно сегодня я прилетела из Токио в Окинаву. Я хотела не торопиться хотя бы в этот вечер.
— Миюки-сан, ты готова?
После стука, за дверью раздался голос. Похоже, что Сакурай-сан пришла позвать меня, наверное, я слишком долго задержалась в комнате.
— Ух, да.
Я, только что созерцавшая шепот своих мыслей, машинально поднялась, чтобы ответить.
Поняв мой ответ как разрешение войти, Сакурай-сан открыла дверь. Определенно это был такой сигнал, так что я была не особо взволнована но,
— Что это? Разве ты не готова выходить?
Видя, что я уже надела нарядное платье, ожерелье, повязку на волосы и держу в руке сумочку, Сакурай-сан показала свои чувства болезненной улыбкой:
— Не делай такое угрюмое лицо или весь твой наряд пропадет даром.
Неужели моё лицо так легко прочесть?
— ...Ты поняла?
Это ведь Сакурай-сан; нет, это не меняет того факта, что это глаза другого человека. Я не хочу, чтобы кто-либо узнал о моём подавленном настроении.
— Как по мне, — сказав это, Сакурай-сан намеренно ликующе подмигнула... Неужели она говорит мне, что можно показывать другим людям такое лицо?
— Прекрати... смеяться надо мной, пожалуйста, — не думая, я надула лицо. Занервничав, я сосредоточилась на сглаживании своего выражения в нечто больше подходящее леди, но...
Я почувствовала, что мои щеки покраснели, когда увидела, как Сакурай-сан хихикнула.
Я уже ученица средней школы, я думала, что уже не прибегаю к такому детскому поведению.
— Извини... но,
Невозможно подумать, что ей 30 лет — в крайнем случае, можно посчитать, что ей 20 — похихикав некоторое время, глядя милым взглядом, Сакурай-сан быстро изменила выражение.
Естественным образом, я тоже обуздала свои эмоции.
— Есть люди с более острыми «глазами», чем у меня, так как в этом мире много людей. В самом деле, так как я тебя так хорошо знаю, Миюки-сан, я также знаю, что ты не любишь. Однако есть также вероятность, что на вечеринке будет кто-то, кто сможет прочесть твоё лицо, лишь на него взглянув. Так как ты, Миюки-сан, не обычная ученица средней школы, я считаю, что ты должна выглядеть, будто у тебя нет пробелов в обороне.
Этот хороший совет не вызвал никаких мятежных чувств.
— ...Можно ли как-то этого добиться?
— Неважно, как хорошо ты пытаешься их скрыть, к сожалению, чувства всегда отражаются в цвете твоих глаз и в каждом изменении выражения лица.
...Неужели она говорит, что ничего нельзя сделать?
— Что ты должна сделать, так это умело обмануть свои собственные эмоции, ты понимаешь? Прежде всего, убеди себя сама в том, что можно назвать твоей маской.
Наверное, прочтя моё недовольство, Сакурай-сан продолжила более подробно и в успокаивающей манере.
Как она и обучила меня, я маской окутала своё сердце; так как я всё ещё ребенок, я не смогла остановить настроение от падения, приближаясь к месту вечеринки.
Куроба Одзи-сама[8] не плохой человек (строго говоря, он не мой дядя).
Наверное, просто потому, что его жена умерла молодой, он так обожает своих детей, что это немного... ну, очень раздражает.
Боже, что он думает, хвастаясь своими детьми перед другим ребенком? Нет, я не должна себя так чувствовать. Он, конечно, вообще не думает, но я хочу, чтобы он ограничился этой темой перед своими взрослыми товарищами.
...Хоо; я вздохнула.
Не задумываясь, не сознательно.
Сейчас не время вздыхать. Если я сейчас буду это делать, то не смогу контролировать себя на вечеринке.
Я уже в пределах территории гостиницы.
Как бессмысленно нарочно... это было лишь мое субъективное мнение, но... я уже могла видеть вход.
Автомобиль без водителя, управляемый компьютером, остановился.
Быстрыми движениями, Ани вышел из машины, открыл дверь и начал ждать, пока я выйду.
Моё выражение напряглось, и я направилась к полю боя депрессии и скуки.
В холле, находились суровые старые мужчины, молодые мужчины, и величественные молодые женщины. Никто из них не пытался выделиться, но они не могли обмануть мои глаза, той, которую сопровождали такие люди с самого рождения.
Это не моё дело, но из-за их вида мне захотелось им сказать, что они должны больше тренироваться.