Воспоминания склеротика - страница 17

      В этом, 2000-м году исполняется 70 лет со дня его рождения. Я знаю о том, что Донецкий театр кукол собирается в начале сезона провести неделю, посвященную этой дате. Мне также известно, что решением Крымского правительства детской республиканской библиотеке будет присвоено имя  В. Н. Орлова. Это не так уж много для увековеченья памяти прекрасного поэта. Так пусть же главным памятником будет ему любовь его читателей и преданность  друзей, хранящих в своих сердцах светлый образ друга и брата.

      Никогда в детстве меня не тянуло стать актером. Моя мечта была пойти по пути Циалковского и создавать реактивные двигатели, о которых я вполне прилично знал, пользуясь технической библиотекой заштатного городка Луначарска, где в свое время сгорела библиотека художественной литературы. Я удивлялся тому, что в этом маленьком поселке имеются такие интересные книги  о замечательных ученых и изобретателях. Возможно это потому, что место было дачное, и вероятно здесь проводили лето научные работники в лучшие довоенные времена. Так вот, я часто поражал маму своими моделями реактивных двигателей, сделанных из старых  консервных банок, установленных горизонтально на маленькую тележку. Под банкой, наполненной наполовину горячей водой, горели огарки свечей, поддерживающих в ней кипение воды, а  выходящий сзади из отверстий пар создавал реактивную силу тяги. В школе я очень увлекался всеми точными науками. Однажды, я принес учителю физики чертеж изобретенных мной электрических  весов. Так что, я видел свое будущее только в конструкторском бюро.

     С театральным искусством близко я познакомился уже в Симферополе в 1945 году, посетив однажды занятия драматического кружка в областном доме учителя. С тех пор я стал постоянным участником всех постановок этого, известного  среди интеллигенции города, коллектива. Учеба в строительном техникуме, куда я поступил в надежде закончить среднее образование, меня не увлекала, но обеспечивала продуктовыми карточками. А попытка перейти в музыкальное училище ни к чему не привела, даже после операции, позволившей мне дышать носом. Главным для меня был драматический кружок. Играя с успехом центральные роли в спектаклях «Аттестат зрелости», «Я хочу домой», «Беспокойная старость» и комедийные в опереттах «Свадьба в Малиновке» (Яшка-артиллерист), «Счастливый рейс» (боцман Шпунько) и   многие другие, я понял, что сцена - это моя судьба. Я мечтал хоть как-то, хоть одной ногой ступить на её профессиональные подмостки.

      Такой шанс вскоре подвернулся. Не помню, кто познакомил меня с артистом Крымской филармонии Георгием Морозовым. Он, музыкант, играющий на шестнадцати инструментах, искал себе в помощники «ассистента». Я ему приглянулся и получил предложение занять эту «высокую» должность с таким красивым названием. И вот я отправился на первые в моей жизни гастроли.   

      В составе концертной группы были, кроме нас с Морозовым, который занимал всё второе отделение, певица Таисия Колесниченко, разговорник Павел Нежинов, акробатические этюды - чета Стамболи и пианистка Лидия Лисовская. Она была пианистка только там, где имелся этот, редкий в те годы в сельских клубах, инструмент. Надо сказать, что наши, с позволения сказать, «гастроли» проходили в самых захолустных селах степного Крыма. Так вот, там, где пианино не было, я одевал на плечи огромный морозовский аккордеон, укладывался на скамейку и растягивал меха, а наша пианистка на правой стороне, как на фортепиано, выполняла свои функции аккомпаниатора. После первых же концертов я влюбился в певицу Таю, которая была старше меня вдвое, а может и больше. Но влюбленность моя ощущалась, в основном, на концертах, когда она была во всём блеске своей женской красоты. Я в эти минуты безумно ревновал её к конферансье Паше, который позволял себе перед выходом на сцену оттягивать вперед её лифчик и, заглядывая ещё дальше, чем позволял довольно глубокий вырез, томно говорить: -- а что это там у нас спрятано?

     Однажды, я признался в своих муках Лиде Лисовской. Она долго смеялась и как-то, перед началом концерта, повела меня в комнату, где одевалась певица. Когда она втолкнула меня в гримерную, Тая стояла без платья и прикрепляла к груди какие-то накладки. Накладки были поменьше тех, которые уже булавками были прицеплены сзади к трусам, для создания эффекта пышных бедер, но достаточно велики для  имитации софилореновского бюста. Тут я понял, что Паша валял дурака, изображая из себя председателя ОТК, проверяющего, все ли детали поставлены в данную конструкцию. Я сначала остолбенел, наблюдая эту ловкую скульптурную работу, а потом начал смеяться. Тая, ничуть не смущенная моим присутствием и разоблачением тайн дамского туалета, никак не могла понять, почему я с Лидой смеюсь. Когда мы вышли в коридор, я спросил у своего экскурсовода: - а ты тоже чего-то прикрепляешь себе впереди и сзади? Она взяла мою руку и положила себе на грудь: - смотри сам, дурачок, я ещё обойдусь и так.