Восстание 1916 г. в Киргизстане - страница 17

Конный отряд, сформированный частью из людей конского запаса, нижних чинов комиссии генерала Сусанина и партизанов-дружинников из населения под командой урядника Уральского войска Овчинникова, посланный мною в школы, нашел там лишь убитых и раненых, последних тотчас же привезли в Пржевальск. Крестьяне, застигнутые врасплох этим несчастьем, старались найти виновника всего происшедшего и кончили тем, что обвинили виновным меня, якобы продавшего уезд киргизам за миллион рублей. Все эти нелепые слухи доходили до меня, конечно, стороной, в лицо же никто не решался высказать. Распространению этих слухов способствовал судья Руновский, с которым у меня только-что перед этим вышло недоразумение; он стал говорить вслух, что я и, два генерала (очевидно Нарбут и Корольков) продали уезд киргизам (прилагаю рапорт пристава Котович за № 170 от 20 сентября)[22]. 12 августа завед. Шебалин с моего ведома распорядился вывозить в казармы имущество, брошенное бежавшими дунганами; большая часть вещей была сложена в склад, но часть, за неимением места, была сложена в одну кучу на казарменной площади, и хотя тут же была поставлена стража, но чернь нахально из-под самого носа тащила все что могла. 13-го разнесся слух, что чернь начала грабить дома, оставленные горожанами. Немедленно была направлена помощь, а также ускакали урядник Овчинников и многие из интеллигенции и грабежу был положен быстрый конец. Несмотря на принятые меры, было много случаев мародерства, всех виновников которого установить еще не удалось. Есть основание сильно подозревать студента Милкина, на которого некоторые сарты указывают, как на лицо, вымогавшее у них деньги под угрозой смерти, причем будто бы один сарт, отказавший Милкину в 500 руб., был им убит; об этом производится дознание.

По дошедшим до меня недавно сведениям, — во время выступления 15 августа отряда ротмистра Кравченко из селения Теплоключинекого сарты с их семьями, ехавшие с отрядом из Каркары и оставленные им позади, были все поголовно перебиты крестьянами, находившимися в селении Теплоключинском[23]. Подобный же случай был и при выезде из Тюпа отряда корнета Покровского и урядника Овчинникова. Ротмистр Кравченко доставил в Пржевальск местного купца Султан Мурата по подозрению его в измене, чему поводом послужили его усиленные уверения, что в Пржевальске все спокойно в то время, когда беспорядки уже начались; были лица, видевшие его в городе 10 августа. Посаженный мной в арестный дом, он ночью пытался бежать, причем и был убит.

Из конфискованного имущества мною было роздано беженцам из деревень, прибежавшим в город совсем почти нагими.

По прибытии отряда ротмистра Кравченко (15 августа) население вернулось в свои квартиры; беженцы тогда разместились в городских домах. Улицы при выезде из города были загорожены баррикадами; около застав караулили дружинники; войска же стояли в центре города, чтобы иметь возможность подавать быструю помощь в тех местах, где она была всегда нужна.

16 августа был послан конный отряд под командой урядника Овчинникова на выручку сазоновцам[24], которые в течение 6 дней, под командой корнета Покровского, отбивались от киргиз; до этого еще было послано им озером[25] 1 500 патронов, которые с большим трудом удалось доставить по назначению. Доведя всех сазоновцев, семеновцев, григорьевцев и каменцев до Преображении, корнет Покровский, оставив там часть отряда, благополучно ввернулся в город. В этот же день неожиданно прибыла из Джаркента сотня казаков, под командой хорунжего Угренинова. 2 сентября прибыл из Верного отряд войск старш. Бычкова, состоящий из сотни казаков, роты солдат и пулемета. По показанию бывшей жены нотариуса А. Ф. Пьянковой и др., отряд В. С. Бычкова, двигаясь из Верного по горам, навел на киргиз панический страх, заставивший их, бросая все, бежать с северного берега по направлению к китайской границе на реку Текес. 5 сентября из Ташкента пришел сильный отряд подполковника Гейцига. Сарты, ничем не проявившие своего сочувствия к восстанию[26], вскоре после начала беспорядков были выселены мною в нижнюю часть города, дабы совершенно изолировать их от русского населения; к ним я назначил отдельного пристава и 10 городовых, которые, охраняя их от русских и вместе с тем зорко следили бы за их настроением. Дунганский волостной управитель Марадий, который до последнего момента был совершенно лояльным, 11-го августа был арестован мною, дабы оградить его от толпы, желавшей растерзать его; в настоящее же время он освобожден и живет у сартов, которые теперь, с моего разрешения, вернулись в свои жилища. Все мои распоряжения по защите города и снабжению его всем необходимым были мною своевременно отдаваемы в приказ по гарнизону, выписку которых представляю