Восстание ликанов - страница 11

Виктору было интересно, что снилось его собратьям-Старейшинам, когда они впадали в спячку под землей. Священная традиция требовала, чтобы только один Старейшина управлял кланом каждое столетие, тем лучше, чтобы избежать междоусобной борьбы за власть, которая угрожала оторвать их друг от друга в ранней истории вампирского рода. Порой Виктор завидовал Маркусу и Амелии, когда они мирно дремали в своих саркофагах, отрезанные от мелких неприятностей, которые мешали ему в эти дни. Он часто бывал в склепе, чтобы побыть наедине со своими мыслями.

Но когда-нибудь проблемы найдут его все равно.

-    Дворяне расстроены, милорд, - настаивал Коломан.

Член Высшего совета, бессмертный боярин вторгся в размышления Старейшины с еще одним тоскливым перечислением обид. Худое лицо мужчины носило обычное неодобрительно выражение. Его темно-каштановые волосы были серыми на висках. Он был одет в черный кожаный дублет поверх атласного платья такого же цвета с высоким воротником. Бронзовые медальоны отражали его статус.

-   Хотя сам Уильям заперт навечно, его зараза не была остановлена. Хищные стаи оборотней убили рабов наших вассалов...

-   Люди расстроены, - сказал Виктор лукаво. Ухмыляясь, он положил руку на сердце. - Танис, пожалуйста, отметь, какую боль это мне приносит.

Писец послушно нацарапал замечание Старейшины на кусок пергамента. Он предупредительно стоял сбоку от Виктора, чтобы лучше сохранить мысли своего хозяина для вечности. Так вездесущ был ученый-вампир, что Виктор часто забывал о том, что он был здесь.

Коломан проигнорировал саркастический тон Виктора.

-     Может быть, милорд. Однако их потерянные рабы означают наше потерянное серебро.

-     Довольно! - рявкнул Виктор.

Бесстыдство мужчины граничило с наглостью. Один из фаворитов Маркуса, Коломан давно был бельмом в глазу Виктора.

Он бы изгнал человека много веков назад, если бы Коломан не пользовался защитой других Старейшин.

-     Разве я не увеличил наше состояние десятикратно с того времени, как Маркус и Амелия приняли сон? - Он сел на внушительный каменный трон с видом на склеп. - Мы будем делать с волками то же, что и всегда.

Но его уверенное утверждение опроверг внезапный вой, который проник даже в мрачные глубины склепа. Виктор и его приспешники оглянулись в тревоге. Предупреждающий рог звучал с крепостной стены много этажей выше над ними. Второй вой, даже громче, чем первый, добавился к шуму.

Лай, казалось, раздавался прямо у стен замка.

Искры летели от наковальни, когда Люциан бил по вмятинам поврежденного железного нагрудника. Добела жаркий металл, который он нагревал до накаливания в соседней кузнице, был выкован его умелыми ударами. Пара длинных металлических щипцов держали расплавленную броню в готовности. Подобный колокольному звон раздавался всякий раз, когда молот стучал по тонкой стали, приваренной к лицевой стороне большой железной наковальни, сидящей на пне тесаного вяза. Люциан крепко сжал металл на наковальне, чтобы загнуть его так, как нужно. Опаленные кожаные шкуры окружали его кузницу, чтобы лучше защитить остальной замок от искр, разлетающихся от его работы. Большая бочка соляного раствора ждала, чтобы охладить и закалить металл, как только он будет выкован до нужной формы. Подковы были навешаны на край ванны. Запах угольной гари стоял в раскаленной кузнице. Булавы, грабли, ножницы и другие инструменты были бессистемно разбросаны по мастерской. Капли расплавленного шлака застыли на грубом каменном полу. Стойки с мечами, пиками, алебардами и боевыми топорами выстроились вдоль стен. Дым от горна выходил через дыру в треснувшей каменной крыше кузницы. Тонкий слой сажи и золы охватывал как мастерскую, так и кузнеца.

Он остановился, чтобы вытереть пот со лба. Уже не юноша, Люциан вырос в рослого взрослого, закопченное лицо которого теперь носило потрепанные усы и бороду. Беспорядочные каштановые волосы падали на плечи. Кожаный жилет обнажал мускулистую грудь и руки. Пот блестел на его жилистых мускулах, накачанных годами тяжелого труда кузнеца. Лунные кандалы неудобно охватывали шею, но он носил ошейник так долго, что едва замечал ужасные серебряные шипы, колющие горло. Викторовский знак оставался заклейменным на его правом бицепсе. Кожаные штаны защищали нижнюю часть тела от искр и шлака. Грубый медный нож был заткнут за пояс.