Восстание ликанов - страница 25

-    Я сделал его сам, - объяснил он. Его глаза сияли гордостью и решимостью. - Это - моя свобода.

Она смотрела на ключ, как будто это был ядовитый паук, готовый навсегда разрушить их счастье.

-     Люциан, - взмолилась она, отчаянно стараясь отвратить его от гибельного пути. - Обещай мне, что не станешь использовать его. Пожалуйста!

Он нахмурился, явно разочарованный ее реакцией.

-     Таков твой ответ? Ты не пойдешь со мной, хочешь, чтобы я остался с тобой вот так? - Он с горечью дернул за лунный ошейник. - Вот так? Как животное?

-      Люциан! - Она никогда раньше не думала, что он так себя чувствовал.

"Похоже, я знаю его не настолько хорошо, как думала? - Она сочувствовала его разочарованию, но была в ужасе от крутых мер, которые он был готов принять. - Нет, - подумала она с испугом. Картина того, как с Люциана заживо сдирают кожу на внутреннем дворе, пронеслась перед ее взором. - Риск слишком велик!"

"Вампир и ликан, - мрачно размышлял он. Он положил руку на ее щеку; его горячие, мозолистые ладони были грубы по сравнению с ее гладкой белой кожей. Он проникновенно смотрел в ее страдающие каштановые глаза. - Мы оба - дети Корвинуса. Тем не менее, мой вид - рабы".

Он поднес ключ к ее глазам.

-      Однажды я его использую. И покину это место.

Такова судьба, он знал! В его словах не было никаких сомнений, горячих эмоций, что поразило ее как деревянный кол в сердце.

Ее лицо цвета слоновой кости побледнело еще больше. Вздох, почти всхлип, сорвался с ее губ.

"Ничего хорошего из этого не выйдет."

Ее очевидное страдание не ускользнуло от него. На его статном лице гнев уступил место нежности. Его голос смягчился, он неохотно вернул ключ в мешочек и снова заключил ее в объятия. Соня отчаянно прижалась к нему, как будто могла удержать его в безопасности навечно. Ее ногти глубоко впились в его обнаженную спину. Она глубоко вдохнула его мускусный аромат. Ей хотелось никогда его не отпускать.

-      Но я не смогу быть без тебя, - пообещал он.

"Как и я без тебя", - подумала она.

Танис достиг дальнего конца палисада, где грубо высеченный путь сливался со скалистым склоном горы. На востоке страшное розовое зарево поднималось над горизонтом. Звон вновь предупредил о рассвете. Хотя он еще не нашел Соню, ему вскоре придется уйти за безопасные стены цитадели и рискнуть отказаться от тщетных поисков. Возможно, Виктор уже удалился до следующей ночи?

Это было бы настоящим везением...

Волк выл в отдалении, вызывая дрожь у малодушного писца, плотно кутающегося в меховую мантию. Не воин, ученый, он предпочитал читать об оборотнях в пыльных фолиантах, а не слышать их лай даже с расстояния нескольких лиг. Он надеялся, что настанет день, когда Виктор и его Вестники Смерти истребят эту гнусную породу раз и навсегда.

Оставив только наших одомашненных рабов-ликанов, конечно же.

Вздохнув, он отвернулся от парапета и в последний раз посмотрел на внутренний двор. Легкое движение привлекло его внимание, и, чтобы получше рассмотреть, он наклонился над ограждением. Лукавые голубые глаза расширились от удивления, когда он увидел Люциана, выходящего из кузницы в сопровождении самой Сони!

Что за черт?

Поверх алого платья на Соне был накинут тяжелый серый плащ. Ее прямые ореховые локоны были распущены и нерасчесаны. Она украдкой огляделась, прежде чем выйти из-за сырых шкур, ограждающих кузнечный горн. Если бы Танис не знал лучше, он мог бы поклясться, что она только что выскочила из постели любовника.

Но ликан? Это немыслимо...

Или нет?

Несмотря на неизбежное приближение восхода солнца, который Соня могла пережить не более, чем любой другой вампир, она, не желая расставаться, задержалась с Люцианом снаружи кузницы. Он тронул ее бедро мимолетним жестом, который вполне мог бы ускользнуть от внимания зрителей менее наблюдательных, чем Танис. Они обменялись длинным, острым взглядом, прежде чем светлеющее небо нещадно вынудило их расстаться. Они протянули руки друг другу, их пальцы соприкоснулись в последний раз, прежде чем Соня, наконец, оторвалась от неосмотрительного кузнеца и поспешила к цитадели, оставив Люциана во дворе в одиночестве. Достигнув укрытия в галерее, она оглянулась через плечо, и во взгляде ее читалась тоска.