Восстание в Гурии - страница 15

— Спалить изменников, спалить!

Утомленные жарой и долгим переходом, люди рассаживались на земле. Но тени от дуба нехватало на всех, и июньское горячее солнце жгло немилосердно.

Вместо песен теперь над толпой стоял однотонный ропот удрученных жарой людей, среди которых были в юноши и старцы.

— Куда собрались эти старики? С нами прямо на тот свет? — пошутил кто-то, глядя на быстро задремавших пожилых крестьян.

— Я их взял, как провиант для смерти. Если она? нас посетит, вот этими стариками я ее угощу! — шутливо отозвался другой.

В это время один из дремавших стариков приоткрыл глаза.

— А знаешь, малый, что я тебе скажу, — с насмешкой в голосе проговорил он.— Говорят, в спелый метили, а в неспелый попали. Ты слыхал такую пословицу?

Несмотря на палящий зной, изнурявший собравшихся, Бесиа и Симон неутомимо ходили среди толпы в отдавали распоряжения. Среди вожаков выделялись решительным видом крестьяне: Ростом Меджихуре, Петриа Мчедели и Тоидзе.

Иване тоже не отставал от других. Размахивая руками, он что-то внушал, советовал. Но было видно, что народ не очень слушается его указаний. Это замечал и сам Иване и злился, в душе грозя отомстить Бесиа, так быстро и легко лишившего его влияния среди крестьян.

Наступил вечер. В воздухе повеяло свежестью, и люди оживились. Снова наладили песни, затрубили в трубы и, несмотря на настойчивые советы многих не тратить для забавы пороха, стреляли столько, что воздух, казалось, пылал:

— Слушайте! — раздался призыв. — Хотим говорить!

Народ сдвинулся теснее к дубу. На дуб взобралось несколько человек. Среди них был Иване. Он уселся на самой заметной ветке.

— Слушайте, братья, — начал он раньше всех. — Мы выбрали старшим над нами и главным военачальником нашего ополчения Амбако Шаликашвили. Но, вероятно, Амбако изменил нам, иначе чем объяснить, что его нет сегодня с нами? Он нужен нам именно сегодня, а потом какой толк в нем? Он, конечно, офицер и понимает в военном деле, это, конечно, важно, и потому мы поставили его над собой! Но делать нечего! Справимся и без него. Он предал нас, я сам поведу войско!

— Долой предателя Шаликашвили! — закричали в толпе. — Веди нас! Мы пойдем за тобой. Мы поручаем наше дело тебе!

— Я требую, чтобы вы слушались меня. Завтра с утра мы пойдем по деревням избивать тех, кто нам изменил. Все, кто у нас на подозрении, будут привлечены к ответу, мы никого не пощадим. Мы отберем у них имущество и употребим его на пользу нашему делу. Я, признаться, сам очень обижен на многих. Можно ли изменять народному делу? И один случай особенно тревожит меня... Что мне таиться от вас? Бесиа повел нас к какому-то ученому человеку спросить у него совета. И что бы вы думали? Этот Георгий, ублюдок и подкидыш, оказался безбожником, неверующим. Наговорил нам такого, что мы чуть не сошли с ума. Но что рассказывать, тут среди вас есть люди, которые ходили с нами и слышали, какую ересь он нес тогда. Вся беда в том, что этот подкидыш Георгий в тот же день, оказывается, донес о наших планах и в Озургети, и в Кутаиси, и в Тбилиси, словом всюду, где есть русские. И русские с того дня, оказывается, в. полной готовности ждут нас! Вот что натворил Бесиа, вот как. он опутал нас!..

— Вот напасть! Вот где наша погибель! — раздались возгласы из толпы. — Уж если Бесиа ошибся, что, с нами будет? О, горе! Отомстим этому Георгию! — ревела толпа, все более распаляясь.

Братья, а теперь выслушайте меня! — зазвенел голос Бесиа с самой верхушки дуба, куда он взобрался и оттуда слушал речь Иване. — Вся Гурия знает Амбако Шаликашвили, и всем известно, что он никогда не унизится до предательства. Но что делать, проклятая болезнь помешала ему быть сегодня с нами. Если он выздоровеет, он снова покроет себя славой по примеру былых лет. А все, что говорил Иване о предательстве Георгия, — неверно. Иване бранит его, потому что Георгий на нашей стороне, Георгий жалеет крестьян и не хочет, чтобы господа пили нашу кровь,. он ищет способа, как облегчить нашу жизнь. Вот почему Иване так бранит его.