Восточная политика Александра Македонского - страница 51
. Тем временем Бесс объявил себя царем Артаксерксом и собрал скифов и другие народы, жившие по реке Мксарт [161]. Вскоре он был изолирован. Его единомышленник Набарзан сдался добровольно Александру и был им прощен, а Барсаент, боясь наказания, бежал в Индию [162]. При приближении македонского царя бактрианцы разбежались по своим селам, покинув Бесса, который переправился с кучкой друзей через Оке и стал собирать новое войско в Согдиане[163]. Там он вскоре был пленен Спитамином, Датафсрном и Катеном и выдан Александру [164]. Последний передал Бесса брату Дария Оксафру, чтобы его распяли на кресте и, отрубивши уши и нос, пронзили его стрелами, а потом сохранили труп, не позволяя садиться на него даже птицам. Оксафр обещал выполнить его приказание. Впрочем, Александр отсрочил эту казнь, чтобы совершить ее на том месте, где Бесс убил Дария [165]. Катастрофа персидского царя в античном предании, особенно исходящем от Клитарха, изображается в романтическом освещении как превратность судьбы последнего Ахеменида, не только побежденного в открытом бою, но и изменнически преданного своими приближенными. Его судьба противопоставляется судьбе победоносного, достигшего вершины человеческой славы, власти и счастья македонского царя [166]. Рассказы о конце Дария, главным образом, в подробном описании Курция, в своей сущности могут являться сообщением из кругов греческих наемных отрядов Дария, сопровождавших его в бегстве и в то же время прославлявших своими известиями свою собственную верность [167]. В этих сообщениях немало риторически украшенных частностей, которые мешают выяснению существа самого события и в позднейшей историографии вызвали два крайних подхода к изложению этого материала. Так, Дройзен совершенно некритически использует его, а Низе вовсе отбрасывает эти сообщения как не заслуживающие доверия [168]. Ни одну из таких точек зрения принять нельзя.
Если попытаться выяснить действительные причины этой катастрофы, нужно учесть ту роль, которую играли среднеазиатские сатрапы в системе Персидского государства. Военное поражение Дария после Гавгамел ускорило внутренний распад его царства. Измена сатрапов - яркое тому подтверждение. Даже в последнее время перед трагической развязкой царя предали персидский сатрап Персеполя Тиридат и начальник города Пасарга-ды Гобар [169]. Сам Дарий, обращаясь к воинам, которые бежали вместе с ним, сетовал на то, что предатели и перебежчики царствуют в его городах [170]. Что касается восточно-иранских сатрапов, то их зависимость от персидского царя всегда была относительной, особенно в период развала Персидского государства. Но планы и намерения нового македонского завоевателя их пугали и страшили. Керст полагает, что в это время началась общая национально-иранская (national-iranische) реакция против македонского завоевания, которая затем продолжалась особенно в Бактриане и Сузиане [171]. Это же подчеркивает и Берве, который считает, что вокруг Бесса как сильнейшей личности образовалось национальное движение сатрапов и знати восточных стран - Набарзана, Барсаента, Сатибарзана, Оксиарта и др., целью которых было энергичное сопротивление македонскому вторжению [172]. Не считая Дария способным к сопротивлению, они решили покончить с ним и передать Бессу руководство этим антимакедонским движением[173]. Но неожиданно быстрое продвижение Александра не оставило Бессу времени, чтобы собрать силы, а принудило к поспешному бегству. Когда летом 330 г. до н. э. около Гекатомпила Сатибарзан и Барсаент по его поручению убили Дария, они тут же отправились в свои сатрапии, чтобы организовать дальнейшую борьбу против македонян [174].
Смерть Дария избавила Александра от всякого препятствия к его стремлению стать законным преемником персидского царя и даже позволила ему действовать как "мстителю" за его убийство. Он не замедлил осудить поступок Бесса, объявить борьбу с ним как с изменником персидского царя. Это было важно как для своей армии, так и для местного населения.
Погоня за убийцей законного представителя персидской царской власти, с одной стороны, и желание стать полным хозяином всего персидского наследства-с другой, определили последующий среднеазиатский поход Александра.