Восточней Востока - страница 3

Фоняков идет в гущу жизни, сталкивается с ее явлениями и проблемами, раздумывает, взвешивает, оценивает, сравнивает — и все это с позиции доброжелателя, человека, которому отнюдь не безразлично то, что происходит вокруг. В его рассказе и легкая ирония, и восхищение, и боль, и радость, и гнев, и непримиримость. Автор никогда не остается равнодушным, не занимает позиции стороннего наблюдателя. Очеркам свойственна острая публицистичность, раздумье над большими проблемами, проступающими иной раз сквозь частные факты.

С интересом читаются записи о встречах с писателями, поэтами, деятелями искусства Японии, размышления над характером японской поэзии, рассказ о встрече с «модерновым» искусством, о роли прекрасного в жизни японцев. «Непрофессиональные экономические наблюдения» дают довольно точное представление об экономическом буме и негативных сторонах экономической жизни. Хороши рассказы о роли прессы, о бунте молодых, о поездках по японским островам. Дополняют повествование короткие новеллы «Из путевого блокнота» — отдельные штрихи сложной японской жизни.

Может быть, не все одинаково удалось в этой книге, может, читатель не найдет ответа на некоторые интересующие его вопросы, но повторяю: это не исследование. Это очерки, в которых автор как бы берет читателя себе в спутники, путешествуя по чужой стране, вместо с ним думает, делает определенные выводы или оставляет вопрос спорным для дальнейших раздумий и дискуссий.

Надеюсь, тот, кто отправляется в путешествие по Японии на страницах книги «Восточней Востока», — не пожалеет об этом.

— У ВАС НА ЗАПАДЕ… — сказали мне в разговоре, и странно было слышать эти слова среди сверкания неоновой рекламы и прочих атрибутов той цивилизации, которую мы у себя как раз привыкли называть «западной».

Но никуда не денешься: географически по отношению к Японии мы — действительно Запад.

Даже наш Дальний Восток — это Запад.

А если плыть из Японии дальше на Восток, то приплывешь в конце концов в Соединенные Штаты, в тот их район, который зовется… Дальним Западом.

Япония — это тот Восток, который восточней Востока, и тот Запад, который западней Запада. Хотя, между прочим, следуя мировой традиции, газеты называют здесь Ближним Востоком тот Восток, который отсюда черт знает как далеко, а Дальним — тот, который под боком.

Может быть, не стоило бы заводить эту игру в парадоксы, преподносимые нам шарообразной формой нашей планеты, если бы для Страны восходящего солнца они не имели определенного символического значения. «Западные» и «восточные» элементы причудливо, подчас парадоксально переплетаются в ее сегодняшней действительности. В связи с этим нелишне будет напомнить, что всего лишь сто с небольшим лет назад, после «революции Мэйдзи» 1868 года, пали стены многовековой изоляции, искусственно отделявшие Японию от остального мира.

«Не впускаются Европейцы в Японию, кроме одних только Голандцов. Торговое Индейское сего народа общество ежегодно посылает туда посольство благодарить японского императора за его к нему благодеяния. Да и сим одним только случаем пользуясь, странствователи могут увидеть страну света, столь же неприступную своим естественным положением, сколько строгостью ее законов…» — сообщает первая русская книга о Японии, вышедшая в Москве, «в университетской типографии у Н. Новикова, 1784 года». Книга эта была переводом одного из томов обширного компилятивного труда «История о странствиях вообще по всем краям земного круга сочинения господина Прево» — да, да, того самого знаменитого аббата Прево, написавшего некогда «Манон Леско»! Редчайшее издание это, с тех пор никогда не повторявшееся, попалось мне как-то во Владивостоке, в домашней библиотеке местного книголюба С. А. Иванова.

«Революцию Мэйдзи» называют, между прочим, еще и «реставрацией Мэйдзи», ибо политическим результатом ее был возврат императорам власти, узурпированной несколько веков назад феодальными военачальниками — сёгунами. «Революция» и «реставрация», понятия, казалось бы, противоположные по смыслу, в японской истории вдруг оказываются почти равнозначными.