Восторг - страница 26

Естественно, его больной глаз, этот ужасный, мертвый глаз, – первое, на что она посмотрела.

А как иначе?

– Привет, – сказала она.

Боже, она прекрасно смотрелась в своей повседневной одежде, слаксы, шерстяной пиджак и кремовый шарф, свободно болтавшийся вокруг ее шеи, выглядели очень даже симпатично, на его взгляд.

И по-прежнему никакого обручального кольца.

«Это хорошо», – подумал он без какой-либо явной причины.

Отведя взгляд вправо, чтобы его дефект не был столь очевиден, Матиас поздоровался в ответ.

Ну, черт, что же теперь.

– Я тебя не преследую. – Лжец. – И я бы позвонил, но у меня нет телефона.

– Ничего, все нормально. Тебе что-то нужно? Мне звонили утром из полиции, чтобы все уточнить, и думаю, они все еще планировали поговорить с тобой?

– Да. – Он не стал возражать. – Слушай, я…

Тот факт, что он не закончил предложение, казался совершенно противоестественным, но его мозг попросту отказывался работать.

– Давай присядем, – произнесла она, показывая на скамейку. – Поверить не могу, что тебя выписали.

В этот момент подъехал автобус, с грохотом останавливаясь и загораживая солнце, горячий дизельный выхлоп заставил его закашляться. Они молча сидели на скамейке, пока случайные прохожие садились в свой транспорт.

Когда автобус отъехал, солнце вновь появилось, обволакивая ее желтым светом.

По какой-то глупой причине, он быстро заморгал.

– Что я могу для тебя сделать? – тихо спросила она. – Тебе больно?

Да. Но боль не физическая. И она усиливалась всякий раз, как он смотрел на Мэлс.

– Откуда ты знаешь, что мне нужна помощь?

– Ну, полагаю, память не вернулась к тебе магическим образом?

– Нет, не вернулась. Но ты в этом не виновата.

– Что ж, я тебя сбила. Так что я тебе должна.

Матиас показал на нижнюю часть своего тела:

– Я был таким прежде.

– Ты что-нибудь помнишь? Я имею в виду, до аварии. – Когда он покачал головой, Мэлс прошептала: – Многие военные возвращаются в подобном состоянии.

А… то есть, армия, флот, воздушные силы, морская пехота, подумал он. И отчасти это имело смысл. Правительство… да, он имел какое-то отношение к Министерству обороны, национальной безопасности… или…

Но он не был раненым воином. Потому что не был героем.

– Нашли мой бумажник, – выпалил он.

– О, это замечательно.

Почему-то Матиас передал его ей.

Открыв бумажник и посмотрев на водительские права, Мэлс кивнула.

– Это ты.

Сосредоточившись на эмблеме «Колдвелл Курьер Жорнал», висящей над дверью, через которую вышла Мэлс, он сказал:

– Слушай, все это не для печати, ладно?

– Безусловно.

– Хотел бы я, чтоб был другой способ. Хотел бы я… я не хочу втягивать тебя в неприятности.

– Ты еще ни о чем меня не попросил, – сказала она, глядя на него. – Что у тебя на уме?

– Можешь выяснить, кто это? – спросил он, показывая на права. – Потому что это определенно не я.

Глава 9

В повисшей тишине Мэлс могла думать лишь о своей железной уверенности в том, что никогда не увидит этого мужчину снова.

Похоже, у судьбы на этот счет другие планы.

Он сидел рядом с ней, одетый в черное, большой, поджарый мужчина с прищуренным взглядом и крепкой челюстью источал ауру человека жесткого, как кремень… и все же, казалось, он стыдился своих недостатков и шрамов.

Опустив взгляд на водительские права, она нахмурилась. Фотография казалась настоящей, голограммы были на месте, рост, вес и дата рождения подходили, адрес местный, в Колдвелле… кстати, недалеко от дома ее матери.

Он мог направляться домой, когда она его сбила. Как и сама Мэлс.

Вновь сосредоточившись на мужчине, в противоположность фотографии, она понимала, что он перешагнул через свою гордость, придя к ней. Этот человек не любил полагаться на других, но жизнь, очевидно, поставила его в положение, в котором у него не оказалось другого выбора.

Потеря памяти. Ограниченные связи.

А, судя по измученному взгляду и наспех залеченному телу, он, вполне вероятно, был военным, который вернулся с поля боя лишь физически, но не духом, разумом или чувствами.

Естественно, журналист в ней обожал хорошие загадки… а то, что она несколько виновата в его амнезии – еще одна причина ухватиться за это дело. Но она не глупа. Она не хотела оказаться втянутой в какую-либо драму, особенно если Матиас бредил или страдал паранойей.