Восторг - страница 57

И, по правде говоря, она была испугана, как и любой человек, имевший совесть. Но она все равно выполнит свою работу.

Перегнувшись через порог, Мэлс обратилась к главному копу:

– Детектив де ла Круз? Сделаете заявление?

Детектив оторвал взгляд от старомодного блокнота:

– Ты все еще здесь, Кармайкл?

– Разумеется.

– Знаешь, твой старик гордился бы тобой.

– Спасибо, детектив.

Подойдя к ней, де ла Круз не обратил внимание на большого парня, стоящего рядом, но он всегда такой. Его мало что напрягало.

– Мне пока нечего сказать. Прости.

– Нет подозреваемых?

– Без комментариев, – сказал он, слегка сжимая ее плечо. – Передавай привет матери, хорошо?

– Что насчет цвета волос?

Он просто помахал через плечо и продолжил свой путь, сел в темно-серый «Краун»[71] и выехал с парковки.

Когда последний офицер закрыл дверь номера, запер ее и опечатал, Мэлс повернулась к мужчине позади…

Его не было, словно он вообще тут не появлялся.

Странно.

Возвращаясь к машине Тони, она могла поклясться, что за ней все еще следили, но рядом никого не было. Чувство не пропало, когда она начала ехать, и Мэлс уже задумывалась, можно ли подцепить паранойю подобно вирусу.

Матиас определенно был на взводе, но у него могли быть на то причины.

А у нее нет.

Мэлс выбрала кратчайший маршрут до дома, по дорогам с твердым покрытием, а вновь проезжая мимо кладбища, она решила сделать небольшой крюк.

Дом, у которого она, в конце концов, остановилась, располагался на улице, где у каждого гаража, за исключением этого, стояли два одинаковых веселых фонаря по обе стороны двери.

В конкретно этом доме свет был выключен как внутри, так и снаружи, черная дыра среди всех других, занятых владельцами жилищ.

Протягивая руку к двери автомобиля, ей хотелось немного осмотреться, заглянуть в окна, может, найти незапертый проход в гараж. Но как только она дотронулась до ручки, волна страха накрыла ее, как если бы окружающая слежка выросла в настоящего бугимена, подкравшегося к ней сзади с ножом.

Мэлс дала страху секунду, чтобы та прошла, на случай, если она стала результатом изжоги от бургера с картошкой в «Мариоте», но когда тот не покинул центр ее груди, она вновь надавила на газ и развернулась посреди улицы.

Возможно, дело в тумане, который все еще держался в воздухе.

Да, серийный убийца… киношный туман, из-за которого ночь казалась темнее и опаснее, чем была на самом деле.

Уезжая, она заблокировала двери и вцепилась в руль.

Мэлс не расслаблялась, пока не заехала на знакомую подъездную дорожку родительского дома, передние фары машины Тони осветили фасад Кейп-Кода, в котором она выросла.

Почему-то она сосредоточилась на ставнях на втором этаже. Тех, что снаружи мансардного окна ее спальни.

Отец починил их, когда ей было десять лет: после того, как панели снес ураган, он поставил блестящую алюминиевую лестницу и поднял старые деревяшки, балансируя их на карнизе, вновь прикручивая штыри, все поправляя.

Мэлс придерживала основание лестницы просто потому, что хотела поучаствовать в этом. Она не волновалась, что папа упадет. В тот день он был суперменом.

Он был им каждый день, на самом деле.

Мэлс вспомнила того незнакомца у мотеля, мужчину со странной верой и пирсингами. Может, для кого-то в его словах о нехватке и уверенности был смысл. Но для нее… если бы она знала наверняка, что с ее отцом все в порядке, она бы действительно обрела некоторый мир.

Забавно, до сегодняшнего дня она не осознавала, что нуждалась в этом.

С другой стороны, с тех пор, как он умер… она перестала приглядываться к вещам.

Просто это было слишком больно.

Глава 21

В районе пяти утра Джим был в комнате Матиаса в «Мариоте», сидя в кресле в углу комнаты смотрел телевизор с выключенным звуком. За два часа до этого он получил сообщение от Эда, что журналистка в целости и сохранности добралась домой к своей матери, а сам ангел собирался проверить Эдди и выпустить на улицу Пса. Следующее сообщение пришло сорок пять минут спустя – Эд решил погреться на солнышке.

Матиас на большой двуспальной кровати спал словно труп: спиной на покрывалах, голова на подушке, руки сцеплены в замок на груди. Белую розу в руки плюс запись органной музыки – и Джим бы выразил свои соболезнования.