Восторжествовать над демоном - страница 5

— Мы его совсем не знаем как человека. А ученик его знает многие годы. Мигом всё поймёт.

— Значит, остаётся только письмо.

Впрочем, оставалось не только письмо. Сын чародея многое рассказал мне о том, где и как можно наложить лапу на архив Гильдии Тени. Такой возможностью, конечно, мы не могли не воспользоваться. Пока два моих монильских секретаря только начали разбирать кованые сундуки, набитые бумагами, а порученец Дьюргама только искал расшифровщика, способного по подсказкам верховного гильдейца прочесть все эти бумаги, но уже сейчас было очевидно, что там — много ценного.

Так что я без лишних разговоров, уповая на любопытство своего пленника и убедительность доказательств, которой мои дилетантские пояснения могли лишь причинить вред, предъявил ученику не только письмо, но и кое-какие другие документы. Фактотум заверил, что не планировал демонстрировать их ему ни в коем случае. Так что тут мне вряд ли грозила опасность развеять впечатление от первого «документа» демонстрацией последующих.

Против ожиданий ученик оказался совсем не молодым человеком, не мальчишкой, которого можно представить себе сидящим на пятках и вдохновенно внимающим словам Великого гуру. Это был пожилой человек, бесспорно сильный маг и, наверное, неплохой политик. Но когда он читал письмо, душевное равновесие на время покинуло его. Он побледнел, потом налился кровью, потом снова выцвел, как старая фотография. Не сразу ему удалось взять себя в руки и, обернувшись ко мне, холодно вопросить:

— Что это такое?

— Письмо, — невозмутимо ответил я.

— Я вижу. Откуда оно у вас? Кто его писал? И почему вы мне его показываете?

— Отвечать по порядку? Извольте. Откуда письмо? Ну, попал к нам один ваш небольшой архив, и я в нём, конечно, порылся. Так уж получилось. И мне кажется, что вы прекрасно понимаете, кто именно писал это письмо. А вот последний вопрос меня удивляет. Я полагал, вам эта бумага будет особенно интересна. А раз так, — мне надлежало приложить усилия к тому, чтоб собеседник не почуял правду. И не догадался, что документ изготовлен именно для демонстрации, лично для него, — вы лучше, чем кто-либо, сумеете объяснить её значение. Объяснить мне. Всё-таки меня эта тема тоже касается. Аин-то теперь принадлежит мне.

Гильдеец взглянул на меня очень холодно, и я почуял в нём достойного противника. Может, ещё и в этом причина, почему учитель решил сделать из своего ученика и преемника послушную марионетку? Он наверняка мог увидеть в нём угрозу, раз уж даже я уловил её всего за пару минут нашего общения.

— Курия, совершившая нападение на Гильдию, отдаёт ли себе отчёт в том, к чему это может привести?

— Курия, если бы напала на Гильдию, наверное, всё бы понимала. Но прошу никому постороннему не приписывать моих личных подвигов.

— Подвигов?! Так вы это называете?!

— Ну, не надо вставать в позу оскорблённой невинности. Победить в поединке, который к тому же был тебе грубо навязан — вполне себе подвиг.

— То есть вы утверждаете, что Курия тут ни при чём? Может, будете утверждать и то, что она не в курсе?

— Думаю, догадывается. Но либо не хочет ссориться с таким ценным человеком, как я, либо и сама имеет на вас зуб. И, как видите, аккуратно держится в стороне. А я что — дурак: спрашивать о причинах невмешательства? Ведь в этом случае Курии придётся ответить, придётся занять какую-то позицию. А она может оказаться любой, а том числе и той, которая меня не устроит.

— Отлично! — одобрила аин. — Теперь ты врёшь гораздо лучше, чем раньше. Моё влияние оказалось благотворным.

— Допустим, — продолжил престарелый ученик Сына чародея. — Однако, полагаю, вы не без оснований верите в то, что Курия продолжит стоять в стороне от конфликта.

— Верить можно тому, во что хочется верить. Без всяких на то оснований. Но мне как-то не очень понятно, почему я должен оправдываться перед вами. Не для того я пришёл, и больше никаких отчётов. Так вы собираетесь объяснить мне смысл этого документа?

— Почему я вообще хоть что-то должен объяснять?

— А от меня ждёте. Понятно… Логично! Что ж… Я здесь всего лишь чужак. И меня лишь очень опосредованно интересуют личные тайны Гильдии. Ну, как любые тайны — любого обывателя любого из миров. И ценю я их только потому, что они определённо имеют объективную ценность. Что же касается смысла… Думаю, когда я отдам опубликовать это письмо, комментарии читателей мне сполна всё объяснят.