Вот роза... - страница 17

— Девки, я не могу, а Галина такая — да ты понимаешь, что там могло? А Шепелева пищит, понимаю, конечно!

— Самая умная, умнее Петеньки!

— Зарыкина, а там проби-ирки были, не? Где твой Стасик мопед поломал?

— Та идите вы, — огрызнулась довольная Зарыкина, кинула за голову мосластые руки, — не было пробирок.

— Так вы сами, да? Без проби-ирок.

— Девки, хватит ржать, все, спим. А то утром Наденька вам устроит.

— Пробирками, Насть. По башке.

Дни поплыли один за другим, одинаковые, как розовые кусты на плантациях. Ранний подъем и монотонная работа. Сумка на боку, легкая, которую Лора щупала, проверить, наполняется ли. Потом пройти по комковатой земле к краю поля, высыпать сумку в стоящий с раскрытой горловиной мешок, и обратно, туда, где зеленый оборванный куст отмечал ее работу. С другой стороны двигалась Инна, болтала, рассказывая пустяки. Лора смеялась и что-то рассказывала в ответ. Иногда бросали сумки под куст и вместе уходили в лесополоску, оглядываясь и ища укромное место среди густых акаций и скумпий — пописать.

К обеду автобус забирал усталую толпу, в доме умывались и, надев вместо рабочих штанов легкие сарафаны и юбки, медленно шли в столовую, уже здороваясь с тетками в огородах и смеясь местным пацанам. Те, суя руки в карманы, шли чуть поодаль, по двое и трое. Мололи всякую чушь, все больше, эй, ты, да чо вечером, давай я приду.

С пацанами шел и Колян, кивал Лоре издалека, но не лез общаться, и она не знала, обижаться или наоборот, радоваться, что под внимательными взглядами Насти и ее свиты не придется поддерживать с деревенским мальчиком светскую беседу. Днем Коля оказался совсем щуплым, худеньким и исключительно белобрысым, и правда, волосы, как сметана, вспомнила Лора первое их свидание. Ей все хотелось напомнить Коляну о том, что обещал показать секрет, а не получилось, потому что стали работать по вечерам, а в перерывах неумолимо хотелось спать, наверное, от непривычного режима, и после обеда, укладываясь чуть-чуть поваляться в доме, девочки засыпали до самого полдника.

— Слышь, — сказал Коля, в пятницу, когда Лора уже заходила в столовую, последняя, следом за орущей что-то Осиповой, — та погодь.

Она остановилась на крыльце, неловко переминаясь и отмечая, как изнутри любопытно смотрят девочки, рассаживаясь за столом.

— Завтра танцы… — Коля замолчал выжидательно, дернул ногой, пытаясь достать гуляющую бронзово-рыжую курицу. Та заквохтала, побежала, хлопая крыльями.

— Да?

— А я не буду. Мне нужно с мамкой ехать, в район.

— Да, — неопределенно сказала Лора, беспокоясь, что стоит, как пень, на крылечке, а издалека, гуляючи, приближаются по дороге учительницы. Ну и не говорить же ему, ах, как жалко, а то еще обрадуется тому, чего нет.

Коля подумал немного, опуская белесую голову. Вынимая руку из кармана, тронул пальцем острый кончик носа.

— Я в понедельник тока вернусь. К ночи уже…

— Коля, меня там зовут уже.

— Погодь. Я сегодня приеду, на розу прям. Хочешь?

Классная приложила руку ко лбу, внимательно глядя, как они разговаривают. Лора заторопилась сильнее.

— Нет. Ну, как приедешь? Нас в автобусе считают.

— Та не. Я раньше приеду. Покатаю тебя, потом обратно. Успеешь. Ты тока подруге скажи, пусть соврет чего. Ну, не сделаешь норму, один раз можно.

— Ладно, — быстро кивнула Лора, уходя и отворачиваясь, — хорошо, да. Пока.

Настя, вытягивая под стол стройные ноги, обтянутые легкими брючками, прокомментировала, разглядывая сердито молчащую Лору, которая садилась напротив, придвигая к себе тарелку с рассольником:

— Наша Джульетта поимела свидание. С Ромео. О чем базарили, Крыс-Ларис? О коровах?

— Ни о чем, — Лора взяла кусок хлеба и занялась едой.

Все это было странно и как-то совершенно не так, размышляла она уныло, когда брели обратно, волоча по пыльной дороге уставшие ноги, этот Коля, ненужный совсем. И почему-то она согласилась. А еще Олежка, она ведь видела, как танцуют они с Тоней Величко, но на другой день он вроде и не замечал ее. Так же, как раньше, улыбался и ей, и всем остальным, одинаково. И Лоре улыбнулся тоже. Даже, проходя мимо них по розовым рядам, забрал полные сумки, ее и Инны, кинул себе на плечо: