Вова Четверодневный - страница 3

Вова мигом откатывается в кусты, бля-я! Ежевичные. Всю рожу подрали, но как вовремя он услышал вертолет... кажется пронесло. А яма нормальная, хули дальше рыть, глубокая уже яма... Он срезает еловые ветки, прикрывает ловушку, все... а, еще надо кол.

Солнце клонится к закату, Вова прячется в дальних кустах. Если зверь провалится в яму, сразу не вылезет, а так хоть не учует. Он всматривается сквозь расплывающуюся зелень, тихо, никого... комарье искусало, нет живого места, безумно хочется пить... спуститься к реке? А вдруг он спугнет проклятую зверюгу... суки... где же их носит... только бы не заснуть. Зеленое месиво качается, усыпляет... Вова в отключке, ему кажется, что кто-то нежно вылизывает его тело, будто огромным мягким языком... может это Нинка? Не, откуда тут Нинка... что-то окутывает его тело, что-то зеленое, пушистое... теплое, как кисель, который в детстве ему варила мама... или это мама? Мама купает его, трет шершавой мочалкой...

Вова завалился набок, очнулся. Блядь, почти темно! Кишки сводит, яма не тронута, где тут эта ебаная ежевика... Наглотавшись кислятины, Вова спускается к реке, пьет... ни хуя не понятно, куда подевались все звери, неужели такие хитрожопые эти твари? Напившись и чуть успокоив в холодной воде распухшую ногу, он лезет в свою расщелину и сразу проваливается в черный сон...

Поутру Вова просыпался долго и мучительно, то включался, то отрубался... голова гудела, кровь стучала в висках... пошевелившись, он понял, как все затекло и болит. Физия распухла, глаза заклеены какими-то твердыми соплями, тянешь веки, чтоб их расщелить, а хрен... расковыряв колючий гной руками, Вова попробовал встать на ноги, хуево... сегодня что-то совсем. Левая ступня в два раза шире, чем ей полагается, пальцы торчат, как сардельки, а боль такая, что не прикоснуться. Дальше идти он не сможет, вылезти хотя бы к воде... сушняк дерет глотку, огромный язык ворочается во рту, вот и конец, видать. Тут он и останется, тут и сгниет, и нормально... тут хоть комарье не сильно жалит. И жрать уже не тянет, только пить, пить... Вова хочет вылезти из расщелины, это не просто... тело не слушается, ноги соскальзывают, этот валун совсем не цепкий, даже какой-то жирный на ощупь, и как он раньше умудрялся здесь пролезать... хуже всего, если свалится вниз и застрянет ногами в той узкой щели. Падать невысоко, но уж если застрянет, то не выберется, нет у него больше сил... а неохота подыхать не напившись. Все, пронесло, теперь он точно вылезет...

Вова высовывает голову наружу, мало ли что... не... не может быть... Бляха!!! Роскошная голая баба выходит из воды! Розовая, фигуристая, груди упруго стоят! Выходит из реки и вокруг ни души! А на берегу еще волосы распустила, у обычных баб таких волос нету... прямо плащ до колен. Или он уже сдох?! Тот свет?! Не может такого быть! Он сдох уже? Неужели?! У Вовы от ужаса помутилось в башке, все замелькало, сдвинулось... он отпрянул назад в расщелину, оступился, схватился за край валуна, но не удержался и выпал наружу, больно ударившись щекой и плечом, о-о... и кажется свернул шею. Ну нет, он еще не сдох, слишком хуево... Голая подходит, участливо склоняется над Вовой, уф... он видит ее лобок в завитушках, длинные волосы щекочут Вове шею.

- Больно, да? Можешь сам подняться?

- Ааа.. я-аяуууу... яау...

Вова и сам не поймет, почему из него исходит этакое мычание, он хотел сказать...

- Ты что, не русский? Ладно, давай помогу... еще не можешь встать? Ну садись.

- Я р-руский! А я живой?

- А то! Ты откуда взялся, такой красивый? О... нога, я смотрю, у тебя, покажи-ка...

- Аааа!

- Так лучше? Сможешь идти?

- Куда?

- Тут не далеко... Нет, ты не сможешь. Расслабься, я тебе шею поправлю.

- Мне в поселок нельзя, я это... меня сразу заметут, я ж это... я, короче, ты только не бойся, беглый я, короче... - Вова понимает, что это и так видно, а если баба дура, то уж там, в деревне, его мигом зашухарят. А ничего, улыбается как ни в чем не бывало... ну наконец-то, бля, оделась в какое-то странное, похоже на мешок с карманами, дурное одеянье у бабы, но так-то лучше... - Ты это, сестренка, курева можешь принести? И пожрать бы чего-то, а? Мне в поселок нельзя, я дальше пойду.