Война Алой и Белой розы - страница 46

Помолчав немного, Фрэнсис хрипло сказал:

— Ясно.

Не спуская глаз с его побелевшего лица, Тэлбот заметил:

— А чему ты, собственно, удивляешься? Даже странно. Разве ты не знал, что твой… твой опекун вовсе не собирается держать тебя в этом доме целую вечность? — Тут Тэлбот запнулся. Дело в том, что тогда опекуном Фрэнсиса был Эдуард Йорк.

Фрэнсис нетерпеливо отмахнулся.

— Да, конечно, я знал это. Но… А как с моей женой? Мне разрешат навещать её?

— Пока ты в Англии, не вижу, что могло бы помешать этому, — сухо откликнулся барон. — Дядя хочет, чтобы первое время ты пожил с ним в Виндзоре, а это не такое уж немыслимое расстояние. Так что пока твоя жена остаётся у меня в доме… — он мрачно посмотрел на сына, неподвижно стоявшего рядом с Фрэнсисом, — её муж может быть уверен, что здесь ему всегда будут рады. Но лорд Бомон решил, что следующие несколько лет ты проведёшь во Франции, а оттуда, согласись, ездить сюда не очень-то удобно.

— Несколько лет? — медленно проговорил Фрэнсис.

— Ну да. Естественно, у твоего дяди появились во Франции тесные связи, и ещё он считает, что неплохо бы тебе повидать мир, ну и, может быть, пожить в более спокойных краях. Должен сказать, что я в общем с ним склонен согласиться, — заключил лорд Тэлбот и, посмотрев на несчастное лицо юноши, добавил: — Да что с тобой, ведь тебе не смертный приговор объявляют. Иные молодые люди тебе позавидовали бы.

С этим нельзя было не согласиться, но Фрэнсис словно не слышал своего собеседника.

— Да нет же, вы не понимаете, — сказал он. — Дело в том, что она… словом, ей кажется, что она ждёт ребёнка.

Мгновенно наступившую тишину разорвал хриплый кашель:

— О Господи, — с трудом выговорил Хамфри Тэлбот. Послышались торопливые шаги. «Ушёл, не выдержал», — подумал Фрэнсис.

Снова наступила тишина, в продолжение которой Фрэнсис, казалось, успел изучить форму и цвет каждой отдельной травинки.

— А почему мне об этом не сказали? — тихо спросил Тэлбот.

— Так ведь никому не сказали, — порывисто произнёс Фрэнсис. — Мы не были уверены… У неё трёхнедельная задержка, ну и мы боялись, что женщины заметят… — Он подумал о всякого рода шуточках и вопросах, мишенью которых они сделались с самого начала. Тут в основном упражнялась тётка Анны, которая сама была на четвёртом месяце беременности, язык у неё был как бритва, и она во всё совала свой длинный нос. То замечание сделает, то насплетничает, то тайком в бельё заглянет. — Короче, мы хотели немного выждать, — безнадёжно вздохнув, заключил Фрэнсис.

— Идиоты! — заорал барон. — Если бы я только знал… — Он резко оборвал себя. Вид у него был наполовину обозлённый, наполовину участливый, настолько участливый, что понятно стало, отчего Анна любила его больше родного отца, которого едва помнила. — Ладно, теперь уж ничего не поделаешь, — наконец сказал он. — Лорд Бомон твёрдо решил отправить тебя во Францию — климат этой страны, считает он, тебе чрезвычайно вреден. Право, мне очень жаль, Фрэнсис: будь моя воля, я бы непременно тебе помог.

Фрэнсис помолчал немного, а затем, сцепив руки за спиной, спросил:

— Ну и когда… когда мне уезжать?

Услышав в ответ: «Сегодня в полдень», он кивнул, словно ничего другого и быть не могло, и в почти каком-то сомнамбулическом состоянии пошёл к дому.

Во дворе он увидел незнакомую упряжку лошадей, вокруг которых суетились слуги Тэлбота и Невила. Попона и седельные сумки посланца Уорвика внесли в дом, сам посланец, рыцарь по званию, пил наверху вино с леди Тэлбот. Между тем готовили новых лошадей и выносили вещи Фрэнсиса из их с Анной комнаты наверху. Дом небольшой, и эта комната была у них единственной. Фрэнсис надеялся найти Анну там, но она была с тёткой и гостем — так что, подобно заключённым, им пришлось лишь молча переглядываться.

Меньше чем через час настало время прощаться. День пошёл на вторую половину, похолодало, небо сделалось свинцовым, птицы уселись на забор вдоль дороги. А когда путники свернули на Глостерскую дорогу, пошёл снег.

Прошлой ночью в Брюгге выпал снег, и в узких улочках, куда с трудом проникают лучи солнца, так до конца и не стаял. Пересекая пустынную в этот поздний час Гран-Плас