Война. Часть 1 - страница 7
«Хватило на всех в обрез».
— … в трубке имеется микрофон, в него вы будете говорить когда загорится лампочка напротив вас. То есть, чтобы поддерживать порядок в эфире, когда кто-нибудь захочет что-то сказать, то он поднимает руку, я включаю ему микрофон, подтверждая это светом лампочки.
— Детский сад… — Ворчит маршал.
— Поскольку звук вашего голоса будет искажён в канале связи, то перед тем как что-нибудь сказать называйте своё имя. Вопросы? Нет тогда берём трубки. Москва, мы готовы.
— Здесь Будённый, — послышался чистый и громкий голос наркома. — товарищ Блюхер доложите обстановку.
— Нормальная обстановка, спокойная… — Комфронта, забыв поднять руку и представиться, начинает шепелявить в трубку. — несмотря на панические сообщения некоторых прикомандированных товарищей. Сегодня с сопки Заозёрной вернулись адъютант командующего Первой армией, начальник погранотряда и начальник Управления НКВД по Приморскому краю. Они расследовали обстоятельства пограничного ин-цин-дента, что случился 15 июля. Комиссия, значит, дала своё заключение, что наши окопы и заграждения из колючки на сопке находятся на сопредельной стороне. На три метра залезли к ним. Ошиблись, бывает… надо садить наших и ихних нкидовцев за стол и пусть договариваются. Я кончил.
— Сталин здесь. Вы что же, товарищ Блюхер, подвергаете сомнению законность действий наших пограничников?…
— Комиссия установила… — бубнит комфронта в выключенный микрофон, я с запозданием щёлкаю тумблером. — Горбач, Гребенник и этот, как его? Забыл…
— Эти люди что сами по себе собрались в комиссию и поехали на границу? — Несмотря на искажения, сталинские интонации вполне можно распознать.
— Нет не сами, я их попросил… — оставляю микрофон комфронта включённым.
— Вы что, товарищ Блюхер, адвокатом к японцам записались?… — Чеканит слова вождь, по щеке Горбача скользнула вниз капелька пота.
— Нет, я хотел…
— Вы дослушайте меня, потом будете возражать. Вы — командующий фронтом, вам вверенными войсками надо управлять, а для того чтобы переговоры вести с японцами у нас другие люди есть…
Лицо маршала исказилось от злости, но он сдержался, промолчал.
— … Продолжайте, товарищ Будённый. — В трубке послышался треск.
«Надеюсь не разбил её».
— Будённый говорит. Сейчас будете отвечать начальнику Генерального штаба.
— Шапошников на проводе. Сегодня курьерским из Москвы в Хабаровск выезжает группа «операторов» под командованием полковника Василевского. Прошу встретить и оказать им всяческое содействие.
— С какой целью? — Морщится Блюхер.
— Для проверки и оценки действий штабов всех уровней вверенного вам фронта. — Даже синтезатор речи не смог скрыть холодности тона начальника Генштаба.
— Не доверяете нам…
«Блин, что он несёт? Совсем берега потерял».
— Вопрос к начштафронта Штерну, — Шапошников игнорирует замечание Блюхера. — что у вас происходит со связью с 1-й Армией? Наш оперативный отдел в течении ночи не может связаться с командующим Подласом и его штабом.
— Штерн у аппарата, повреждение на линии ВЧ между Хабаровском и Ворошиловым, — заметно волнуется начальник штаба. — делаем всё возможное для восстановления связи: повреждённый участок обнаружен, туда направлены ремонтные бригады, обещаю…
Краем глаза замечаю как в переговорную быстро входит взволнованный капитан-секретчик с листом бумаги в руках и идёт к маршалу.
— Что ещё? — Раздражённо бурчит Блюхер, выхватывая у того бланк телефонограммы, по мере чтения его лицо всё более мрачнеет.
— По обычному телефону… — Шепчет капитан.
— Он сам это говорил?
— Точно так, голос комдива Подласа я знаю.
— Ступай. — Маршал с минуту отрешённо смотрит прямо перед собой, затем заметив мой внимательный взгляд тянет руку вверх.
— Здесь Блюхер, — щёлкаю тумблером, прерывая Штерна на полуслове. — только что получено собщение от Подласа. Сегодня ночью, около двух часов, японцы силами до двух пехотных полков после артиллерийской подготовки начала штурм пограничных сопок Заозёрная, Безымянная и рядом стоящих высот и к семи утра захватили их…
«Вот тебе и тридцатое июля… всю нашу с Олей память пора выбрасывать на свалку». В эфире возникла полная тишина, затем через десяток секунд, как бы издалека, послышался чей-то властный голос: «Перерыв пятнадцать минут».