Война Львов - страница 15

— Имеет, — возразил ему Алекс до того, как я успел вмешаться. — Вы не лишены рыцарского звания, но достоинства рыцаря уже лишились по собственной воле.

— И что? — пожал плечами Робин. — Вы меня подобными словами ничуть не зацепите, уж поверьте на слово.

Он говорил одно, а его лицо — спасибо Грегори за науку — совсем другое. Медленно, но вено Алек загонял нас обоих в гроб.

— Робин, — стараясь увести разговор с неприятной темы, сказал я, — ведь само наличие "Весёлых покойников" вам совсем не по душе, так ведь? Именно поэтому вы пропустили нас через лес. Мы же преследовали остатки их рабочей бригады с целью узнать побольше о противнике, сами понимаете, до сих пор с "покойниками" сражались с закрытыми глазами, не зная точно ни кто наш враг, ни чего он добивается.

— Что же, — протянул Робин, задумавшись над моими словами, — давно пора. Но я вам в этом деле не помощник. Не хочу иметь ничего общего с властью. Я — вассал Фолксов, ни Наглям ни Руанам служить не желаю.

— А как насчёт послужить Страндару? — спросил у него Алек, отбросив, наконец, губительную для нас патетику. — "Покойники" враги не Наглям или Руанам, а всей стране, они кровят её, убивают и насилуют на землях вассалов обоих львов.

В отличии от разбойника Алек был отличным актёром и по нему никак нельзя было сказать, что он — младший сын Золотого льва.

— А не желаете помогать, — добавил я, — так хоть не мешайте. Верните нас туда откуда забрали и дайте пройти через ваш лес невозбранно. Денег у нас всё равно нет.

Робин Гуд в сомнении покачал головой.

— Чего же вы хотите от меня? — наконец спросил он.

— Помощи, — ответил Алек, — в чём именно она будет заключаться — ваше дело.

— Мальчишкам подчиняться будем? — покосился на Робин долго молчавший Малыш Джон.

— Не подчиняться, — отрезал Робин, — я им между прочим ничего не сказал. И в любом случае, ваш главарь я, а не кто-либо иной. А вообще, такие вещи вот так с ходу не решаются. Ступайте спать, устрой их, Джон, в доме для гостей. Утром я сообщу вам о своём решении.

Мы не стали возражать. Ночевать в доме для гостей разбойничьего посада куда лучше чем в лесу у дороги, а времени мы так уж много не потеряем, зато куда лучше восстановим силы. Но прежде чем мы добрались до постелей, нас навестил невысокий плотного телосложения монах неопределённого возраста, назвавшийся отцом Туком. Он довольно грубо приказал нам раздеться и осмотрел раны. В отношёнии меня его вердикт ничем не отличался от заключения знахарки, а вот Алека он обругал последними словами, более присущими портовым грузчикам и сапожникам-пьяницам, которые как известно самым большие мастера по части сквернословия. Он сообщил ему, что ежели "вьюнош" не желает закончить жизнь прямо на это утро, то должен оставаться в постели как минимум неделю.

— Никак не меньше, — внушительным голосом добавил он, эффект правда был несколько подпорчен запахом вина, исходящим от небритого клирика. — Иначе, exitus. Понимаете меня, вьюнош?

— Я обучен древнеэнеанскому, — раздражённо бросил Алек, — и у меня нет недели покоя. Завтра утром я отправляюсь по следу "покойников".

— Тогда сам им станете, покойником, то бишь, — резюмировал брат Тук, — и не валите потом с больной головы на здоровую. Я вас об опасности честь по чести упредил, а что после вы сами на рожон полезли то уж ваше дело. Старина Тук ты бессилен, как и медицина. — И всё ещё продолжая что-то бурчать, как голодный желудок, клирик вышел, оставив нас, наконец, в покое.

Алек предложил было остаться покараулить, но я со смехом отверг это его предложение.

— Если нас не убили в лесу и после, у Робина Гуда, то зачем им убивать нас сейчас, — усмехнулся я. — Ложись, Алек, нас сейчас охраняют разбойники, а они сторожа получше королевской охраны.

Отоспались мы, надо сказать, славно.

Будить нас не стали, лишь когда мы оба поднялись и вышли из дома для гостей, узнать где тут можно привести себя в порядок, нас встретил всё тот же Малыш Джон и отвёл к небольшому лесному озеру, где как раз купались парни и зрелые мужчины. То что на дворе конец апреля и вода ещё очень и очень холодная, их совершенно не смущало.