Война по соседству - страница 12

– Коварная женщина! – проворчал Демоненко, а мне показалось, что в его голосе появились лаковые нотки.

Но я тут же заставила себя не думать об этом. Это ведь Демон! Ему плевать на чувства других!

– Вы тратите мое драгоценное рабочее время, Лука Ильич! – ледяным тоном ответила я, намереваясь сбросить вызов.

– А мой рабочий день уже закончился, и я планирую навестить Вольку, – вкрадчиво проговорил Демоненко, а я затаила дыхание.

Вот же гад, а не Лукошко!

– Рабочий день Демоненко Луки Ильича не может заканчиваться в шесть вечера! – возразила я, мысленно уговаривая себя не соглашаться ни на что.

Да только тщетно. И Демон прекрасно знал о моих слабостях и огромной любви к Вольке, которого не видела больше полугода.

– Сейчас все иначе, Муза Эдуардовна, – вздохнул Демон, а потом недовольно взмутился: – Чем трусы мои тебя не устроили?!

– Радуйся, Демон, я добавила им лоска и гламура! – заявила я, пряча смех и представляя недовольную физиономию мужчины, когда он обнаружил крупные сердца, вырезанные ножницами на всем нижнем белье.

– Заеду через полчаса, Волька будет рад тебе, он очень скучает, – заявил Демоненко и сам прервал разговор.

Я раздраженно бросила трубку. Никуда я не поеду с ним! Фигушки! Да скорее Северный Ледовитый океан превратится в мелкую лужу, а арктические льды – в мороженку!

Взгляд замер на стене моего крошечного офиса непосредственно на большой фотографии, помещенной в рамку. Красавец Волька гордо позировал в камеру, демонстрируя всю свою красоту.

– Прости меня, Волька, но я не могу приехать! – прошептала я, обращаясь к фотографии. – Только не с Демоном. Ты ведь все понимаешь, да?

Волька молчал. Я придумывала массу отговорок и причин, согласно которым не могу покидать «Изюминку» в половине седьмого вечера. Ведь работы – за глаза. Нужно много чего успеть. Да и Лука будет последним человеком на Земле, с кем я хочу сидеть в замкнутом пространстве на расстоянии вытянутой руки.

Сама с раннего утра задавала себе один и тот же вопрос: Зачем я вчера уехала с Демоном? Зачем поддавалась на провокацию? А потом и вовсе отвезла его к маме.

«Дура» – другого ответа не нашлось. И точно так же я отвечала самой себе, когда сидела в просторном салоне массивного внедорожника, а молчаливый водитель мчал автомобиль в пригород, где жил Волька.

«Бесхребетная дура!» – говорила я себе. И была права.

Полгода не такой уж и большой срок. Но если не видеть родное существо, которое выросло на твоих глазах, то расставание длиною в шесть месяцев кажется значительным. И чем ближе мы подъезжали к территории заповедника, тем сильнее я нервничала.

– Думаешь, он вспомнит меня? – тихо спросила я Луку.

От волнения я даже позабыла о том, что Демоненко – мой враг, которого мне нужно ненавидеть всем сердцем. Вот только с поставленной задачей я справлялась плохо.

– Тебя невозможно забыть, – вполне серьезно ответил Лука, не глядя на меня, а следя за дорогой, уводящей нас все глубже в леса.

А мне вдруг показалось, что мужчина говорил совсем не о памяти хищных животных. Но я предпочла не замечать тайного смысла, скрытого в этой фразе.

Я нетерпеливо ерзала на сиденье, а машина замедлилась, словно испытывала мое терпение. Асфальтированная трасса закончилась, и теперь предстояло передвигаться по ухабам и бездорожью.

– Не нервничай ты так. Сан Егорыч обещал кормить Вольку позже. Успеем, – успокоил меня Лука, а я тихо рассмеялась.

Нервы действительно сдавали. Возможно, сказывался напряженный рабочий день. Вероятно – бессонная ночь и выпитое вино. А может быть и компания Луки, который с невозмутимым выражением на лице сидел на месте водителя.

За полгода здесь ничего не изменилось. Просторный деревянный домик Егорыча по-прежнему поражал воображение, погружая в некий сказочный мир. Высоченные ели, окружавшие жилище лесника и смотрителя заповедника, только усиливали ощущение нереальности. Словно смотришь на домик, и приходит понимание: такое можно встретить лишь на картинках-иллюстрациях к сказкам.

Александр Егорович уже ждал нас. Мужчина сидел на ступенях, ведущих в дом, курил и любовно протирал свое охотничье ружье.