Война: ускоренная жизнь - страница 29

Литфонд за городом имеет огороды, свое хозяйство. Овощи обеспечены. Писатели неоднократно получали подарки.

Я несколько раз обедал здесь. Это всегда полная тарелка вкусного и хорошего супа-овсянки, щей; большая порция каши; на третье либо кусок глюкозы, либо шоколадная конфета, раз дали три квадратика шоколадной плитки.

Считаю, что по нынешним временам это вполне достаточное питание».

Попутно отмечу: командиры, живущие в городе, получают питание в тех столовых, к которым прикреплены, по обычным суровым воинским нормам. Первая линия — 800 граммов хлеба, вторая — 600 граммов. Масла в пище — 36 граммов, отдельно — 40 граммов, итого 76 граммов. Сахар по первой категории — 35 граммов, по второй — 25 граммов. Получают и другие продукты. Моряки имеют повышенную норму сахару, например, 50 граммов.

Столовых много. Квалифицированные рабочие сыты тоже. Стационаров зимнего типа теперь нет или очень мало. Есть дома отдыха, дома улучшенного питания и т. п.

На неизменный вопрос о самочувствии следуют чаще всего ответы: «Спасибо, теперь-то хорошо, сыты. Вот как зимой будет!» Обстрелов никто не боится, но зимы все страшатся».

Да, зима — это не только возможный голод, это еще и та самая, пожалуй, не менее страшная, чем безхлебица, цинга.

У мамы и бабушки Людмилы Поляковой первой блокадной зимой от цинги выпали все зубы, вскоре бабушка умерла, еще до этого умер брат Людмилы Степановны Володя. В марте 42-го девочку и ее маму перевезли через Ладогу и эвакуировали сначала в Краснодарский край, а затем на Алтай в Первомайский район.

К тому времени лед на озере стал совсем слабым и уже с трудом выдерживал идущие в Питер машины с продовольствием. «20 апреля поверх льда на озере разлилась вода. — Пишет Павел Лукницкий. — .Машины шли, поднимая колесами белые буруны. Шоферы умудрялись выискивать и огибать невидимые промывины и полыньи. 23-го много машин утонуло, на следующий день ледовая трасса была закрыта. Но и в тот, и в следующий дни сотни людей, шагая по воде, пронесли последний груз на своих спинах. Этот груз — шестьдесят пять тонн драгоценного лука — был подарком населению Ленинграда к Первому мая». Людей спасали от цинги.

Переправляющиеся через Ладогу для дальнейшей отправки в глубь страны люди получали по 500 граммов хлеба, 100 граммов шоколада, 205 граммов сгущенного молока, 250 — печенья, 200 — сыра».

А летом 1943 года в Неве уже ловили окуней, и хоть по реке плыли трупы, рыба на рынке продавалась по баснословной цене, поскольку даже по самым «литерно-блатным» пайкам ее не полагалось. По спекулятивным ценам шли и выращенные предприимчивыми горожанами овощи.

В феврале 1943 года от общения с «умеющими жить» ленинградцами пострадал приехавший в город с фронта на побывку к матери Герой Советского Союза летчик Георгий Костылев. Он был приглашен в гости к «большим людям», где его стали потчевать изысканными яствами и коллекционными винами. Не понаслышке знавший о блокадных мытарствах людей, Костылев в ярости разбил дорогую посуду, избил майора интендантской службы и загремел в штрафной батальон. Сражался рядовым на печально знаменитом Ораниенбаумском плацдарме, где безвозвратные потери наших войск были просто чудовищными. И выжил. Вновь поднялся в небо.

В тяжелейших условиях начального периода Великой Отечественной с запада страны в ее восточную часть были эвакуированы тысячи промышленных предприятий и порядка 17 миллионов человек. Одна треть из них была расселена в городах, остальные нашли приют в сельской местности. Согнанные войной с давно обжитых ими мест, люди ехали в неведомые края. Неведомые, но не чужие.

Эвакуированный во время войны вместе с семьей и заводом электротермического оборудования из Москвы в Бийск начальник механосборочного цеха этого предприятия Дмитрий Макарычев с большим теплом вспоминал, как помогла им на новом месте вдова погибшего на фронте солдата Кожина, в семью которой их поселили. Хозяева выделили москвичам клочок огорода, научили работать с землей, добывая себе дополнительное пропитание.

Здесь надо сказать, что в апреле 1942 года советским правительством было издано постановление о развитии огородничества и личных подсобных хозяйств рабочих и служащих, позднее эти хозяйства были освобождены от уплаты сельхозналога. К концу 42-го около одной трети всего городского населения страны было занято в этой деятельности. Развитие огородничества значительно смягчило нехватку продовольствия.