Воздушные шары Сальви-Крус - страница 6

Решив так, и так себя настроив, Анно достал ключ, открыл замок и толчком распахнул дверь настежь. В ту же секунду фигура качнулась вперед, словно падая, подхватилась и, сделав несколько быстрых легких движений, которые, однако, шагами назвать было нельзя, тем не менее, перешагнула порог и остановилась за ним посреди небольшого коридора, уже в квартире. Куда и подевались ее тяжесть и неповоротливость! Выходило, что она только и ждала того момента, когда перед ней уберут преграду в виде запертой двери? Раз — и все, и она в домике. И через мгновение о случившемся напоминал только застрявший в ушах легкий металлический гуд, порожденный движением тяжелой бронзовой массы.

Ничего подобного Анно, конечно, не ожидал. И, как это ни не похоже на него, он испугался. Перед глазами запрыгали какие-то светлые пятна, мышцы резко напряглись и обмякли. Отшатнувшись в противоположном направлении, он попятился, пока не уперся в стену. Оттуда, стоя неподвижно, он довольно продолжительное время созерцал мрачную фигуру, застывшую в его квартире, пытаясь в то же время осознать произошедшее. Холод стены остужал, что было необходимо и приятно, и понемногу он пришел в себя.

— Нет, дурачит кто-то, разыгрывает, — решил он. — Это, в самом деле, должно быть такая великолепная шутка, прикол, только я отчего-то испугался, словно ребенок. Шутка, однако, из глупейших, узнать бы, кто шутник…

Тут Анно подумал, что шутник, быть может, укрывшись где-нибудь поблизости, наблюдает сейчас за ним и посмеивается. «Вот уж дудки! — подумал он, захлестываясь злостью, — не над кем будет тебе смеяться!» И, оттолкнувшись от стены, как от бортика бассейна, вошел в квартиру, спокойно закрыв за собой дверь. Замок звонко лязгнул в ночной тиши, и она тут же сомкнулась над ним, словно вода над брошенным в омут камнем.

Анно зажег свет повсюду, где это было возможно, а после, подойдя к скульптуре, вновь попытался сдвинуть ее с места. Нет, в прошлый раз ему не показалось, она действительно была очень тяжела. Совсем не игрушка. Вспомнив, с какой легкостью металлическая леди шагнула в распахнутую дверь, он озабоченно нахмурил брови. Эта легкость в сочетании с невероятной тяжестью настораживали и пугали. Но он отмахнулся от призрака тревоги, возникшей в его сознании и, присев перед гостьей, принялся ее изучать.

Опытным — достаточно — взглядом Анно сразу же уловил всю странность и, что ли, загадочность стоящей перед ним скульптуры. Будучи знаком с творчеством всех известных древних мастеров страны, которых — такого уровня, к слову сказать, — было отнюдь не много, зная их почерк, манеру, характерные особенности, приемы и уловки их ремесла, он не мог определить, кто из них мог бы быть ее автором. Да разве и кто-то из них? Нет, чем больше смотрел на нее Анно, тем крепче становилась его уверенность в том, что эта старая женщина была чужестранкой, что пришла она издалека. Об этом говорило, например, ее облачение. Ни в глубокой древности, ни в настоящие дни никто и нигде в стране не носил таких шляп, таких плащей. Никогда здешние мастера не делали таких уродливо-громоздких, в виде куба с крышкой, корзин. Странен был и набалдашник толстой суковатой палки, на которую опиралась старуха, являвший изумленному взору мастерски вылепленную голову невиданного, неведомого зверя, такого дикого, ужасного и отталкивающе противного, что Анно стоило немалых усилий не отвести глаз в сторону, рассматривая его. Тем не менее, чем дольше смотрел он на него, тем большее отвращение вызывала у него плоская вытянутая морда зверя с длинными воронкообразными волосатыми ушами, с безразличным выкатом глаз и рваными ранами ноздрей, со страшными, загнутыми саблями зубов и сквозившим между ними раздвоенным жалом языка, с которого, право же, капала не то слюна, не то яд.

— Б-р-р-р, ну и гадость, — пробормотал Анно. — Страшно уже только представить, что такой красавчик может присниться ночью. А ведь где-то такие живые по лесам бегают. Или он — лишь плод воображения художника? Странная, однако, фантазия…

Начав размышлять, Анно не мог уже остановиться. Вопросы прям-таки роились в его голове, но на многие из них, — да почти на все, — он не находил ответа.