Воздушные шары Сальви-Крус - страница 7

— Странная не только фантазия мастера, — начал свой обход вокруг клетки с тайной Анно, — странно все в этой истории. Какая-то непонятная скульптура с какой-то стати возникает, непрошенная, под моей дверью. И вдруг — она начинает ходить! Словно делала это всю жизнь. Но, похоже, делает это для того лишь, чтобы проникнуть в мою квартиру. А, попав в квартиру, тут же ходить прекращает. Разучилась сразу, понимаешь! Но при чем здесь я? Почему эта старая троянская лошадь заявилась ко мне? Зачем ей я понадобился? Что за шутки? И шутки ли? А, может быть, бронзовая мадам по своей воле, сама зашла ко мне в гости, чайку попить? Тьфу ты, черт, это уж слишком, дурость какая-то. Нет-нет, в этом необходимо разобраться, хорошенько разобраться…

Придя к такому светлому решению, Анно с удвоенной энергией принялся изучать загадочную скульптуру, но, мозгового штурма не получилось. Как он ни бился, женщина строго хранила свои тайны. Ну, металлическая ведь, бронзовая, что с не взять?

Куда большее волнение охватило нашего антиквара, когда он как следует вгляделся в лицо своей непрошенной гостьи. Как оказалось, ее лицо напоминало скорей маску, чем лицо живущего или жившего когда-нибудь человеческого существа. Лицо было неестественным, неживым. Мастер, творец, непонятно где и у кого подсмотрел страшную гримасу и вылепил лицо женщины, ею обезображенное. Маску горя, боли, тоски, отчаяния и гнева — гремучий коктейль, гремучую смесь качеств, каждого из которых одного было более чем достаточно, чтобы исказить и обезобразить самое миловидное личико.

Зачем же? Для чего? Или, почему?

Лицо, все в жестких морщинах-рубцах, с крючковатым носом, что клювом нависал над тонкогубым ртом, с острым подбородком и широкими скулами было под стать голове зверя на навершии посоха. Посох — вот точное название предмета у нее в руках. Лицо было искажено выражением тоски и боли, сосредоточенным в ее глазах, и из них изливавшимся.

О, эти глаза! Они одни были живыми на этом мертвом лице. Где-то в их непостижимой глубине горели острыми иголочками тревожащие огоньки, и их беспокойное колкое пламя сообщало довольно-таки зловещий вид всей фигуре. Анно вдруг показалось, что глаза эти следят за ним, цепко и враждебно ловя каждое его движение.

Некоторое время парень, как завороженный, смотрел в глаза старухи, потом, словно очнувшись, провел ладонью по лицу, помотал головой и быстро оглядел коридор. Вроде все, как и было прежде. Так какого же черта он здесь сидит? Нет, так можно с ума сойти. Сойти с ума. Он вновь взглянул в глаза скульптуры, но ничего сверхъестественного в них уже не было. Да и было ли? Обычный блеск холодного металла. Он отрывисто засмеялся. И, словно подписывая мировую с собой и с окружающим пространством, которое перестало тревожить и пугать, Анно добродушно ткнул пальцем в нос зверя. Последовавший вслед за этим резкий металлический лязг заставил его подскочить на месте и отпрянуть назад, так что, в конце концов, он оказался на полу в сидячем положении прижавшимся спиной к противоположной фигуре стене прихожей.

И вновь запахло жареным, вновь забеспокоились вокруг флюиды тревоги и страха.

Внутри фигуры что-то затрещало, защелкало, зацокало, будто пришел в действие некий невидимый механизм — да, собственно, так оно и было. Потом внутри железной леди что-то нежно, словно хрустальный колокольчик, прозвенело три раза, после чего крышка корзины у нее за плечами откинулась со звуком, с которым, собственно, крышке и положено откидываться. И все стихло.

Сидя на полу Анно оторопело наблюдал за тем, как в наступившей звенящей тишине из распахнутой корзины неторопливо выплывает кольцо света, бывшее по спонтанным ощущениям не столько ярким, сколько теплым. Желтовато-оранжевое, цвета утреннего солнца над росистым лугом, оно поднялось невысоко и зависло в аккурат над головой фигуры.

Внешняя оболочка кольца слегка пульсировала, оно то сжималось, то раздавалось вширь, словно готовясь, собираясь с духом перед чем-то. И, видимо, собралось-таки. Оно вдруг загорелось, вспыхнуло все. Потоки ослепительного ярко белого света ударили Анно по глазам. Небольшая прихожая озарилась так, словно в нее реально упал кусок солнца. Хозяин квартиры едва успел прикрыть глаза рукой. Из-под этого козырька, сквозь узкую щель зажмуренных глаз, через сито ресниц он наблюдал за вспыхнувшим феноменом — и ничего не мог в который уже раз за этот вечер понять и объяснить. Да и не пытался ничего объяснять в этот момент — просто наблюдал, насколько это было возможно.