Возроди во мне жизнь - страница 5

— У меня есть только мама, но она тяжело больна, — произнес он таким тоном, какого я никогда не слышала от него прежде, так он говорил только о своей матери. — Поэтому на церемонию пришли Родольфо и София, мои кумовья, ведь кто-то от моей семьи должен присутствовать.

— Если подпишется Родольфо, пусть подпишутся и мои братья и сестры, — потребовала я.

— Ты с ума сошла, они же испортят регистрационную книгу.

— Но я хочу, чтобы они тоже подписались, — настаивала я. — Если Родольфо подпишется, то и они тоже должны. Мы с ними вместе играли.

— Ну хорошо, пусть подпишутся, — уступил Андрес. — Кабаньяс, пусть дети поставят свои подписи.

Никогда не забуду, как мои братья и сестры расписывались в книге. Прошло не так много времени, как мы переехали из Тонансинтлы, и они еще не вполне избавились от деревенской застенчивости. Барбара в испуге распахнула глаза и прошептала, что я сошла с ума. Тереса наотрез отказалась участвовать в этой игре. Зато Маркос и Даниэль с их нечесаными вихрами со всей серьезностью поставили подписи. Причесывались они лишь когда фотографировались, остальное их не волновало.

На голове у маленькой Пиа был шиньон с нее ростом. Глаза ее находились на уровне стола, а чуть выше колыхался огромный красный бант в белый горошек.

— И не говори потом, что твоя семья не выпендривается, — шепнул Андрес, чтобы услышал папа, и ущипнул меня на талию. Тогда я этого не понимала, но сейчас уверена, что он сказал так специально для папы. С годами я выучила, что Андрес ничего не произносит просто так. И что ему нравилось уязвить моего папу. Накануне вечером он с ним разговаривал. Сказал, что хочет на мне жениться, и если папа не согласен, то он сумеет его убедить, по-хорошему или по-плохому.

— По-хорошему, генерал. Это честь для меня, — ответил отец, не в состоянии возразить.

Годы спустя, когда Лилия, дочь Андреса, тоже собралась замуж, он мне сказал:

— Думаешь, я буду вести себя с дочерьми, как твой папаша? Да ни за что. Моих дочерей не уведет на всю ночь какой-нибудь подонок. Мои дочери вовремя попросят меня выяснить, что за кретин собрался их увести. Я своих детей подарками не осыпаю. Тот, кому понадобятся мои дочери, будет меня умолять и отдаст всё, что имеет. Придем к соглашению — хорошо, а не придем — пусть катится к черту. И венчаться они будут в церкви, плевал я на Хименеса и его споры со священниками.

Пиа еще не умела писать, а потому вместо подписи нарисовала рожицу с двумя глазками. Судья потрепал ее по щеке и тяжело вздохнул, изо всех сил стараясь скрыть раздражение. К счастью, на этом все закончилось. Родольфо и Чофи — так все называли Софию — быстро поставили свои подписи, эта парочка толстяков просто умирала с голоду.

Потом мы все отправились завтракать в галерею. Андрес заказал для всех кофе, горячий шоколад и тамале [3].

— Я хочу апельсиновый сок, — сказала я.

— Будете пить кофе и шоколад, как все, — заявил Андрес. — Не устраивайте переполох.

— Но я не могу завтракать без сока.

— Чего тебе не хватает, так это побывать на войне. И первое, чему тебе придется научиться — это обходиться без сока. Откуда я тебе возьму сок?

— Папа, скажи ему, что я пью сок по утрам, — попросила я.

— Принесите апельсиновый сок для девочки, — потребовал отец столь решительно, что официант бегом бросился исполнять поручение.

— Хорошо, — сказал Андрес. — Пей свой сок, гринга. Ну какой земледелец в этой стране начинает день с сока? Не думай, что всегда будешь получать желаемое. Жизнь с военным нелегка. Скоро сама узнаешь. А вы, дон Маркос, не забывайте, что она уже не ребенок и что за этим столом командую я.

Ответом ему было долгое молчание; которое нарушал лишь звон золотых браслетов Чофи.

— Ну так в чем дело? — спросил наконец Андрес. — Почему мы молчим, когда у нас такой праздник? Дети, ваша сестра вышла замуж, могли ли вы рассчитывать на такую удачу?

— Удачу? — ответила Тереса, известная своим острым язычком. — Да вы с ума сошли!

— Что ты сказала? — переспросил Андрес.

— Счастья вам и долгих лет жизни! — воскликнула Барбара, посыпая наши головы рисом.

— Счастья тебе, Кати! — повторяла она, продолжая сыпать рис мне на голову, а я провела ладонью по волосам, чтобы его стряхнуть. — Счастья вам!! — с этими словами она порывисто обняла меня и стала целовать, пока мы обе не расплакались.