Возрождение - страница 18
Пройдя мимо стойла с ездовыми питомцами, я толкнул дверь трактира и оказался в большом полутёмном зале. Был ранний час, и поэтому посетителей в трактире практически не было. Только за столиком в углу сидела незаметная фигура в плаще с накинутым на голову капюшоном. Этот посетитель видно не любил лишнего внимания.
Я направился к стойке, за которой маячил трактирщик, усердно натирающий пивной бокал.
— Доброе утро, хозяин.
— Утро доброе молодой человек.
— Сколько стоит у вас завтрак?
— Две серебряных монеты, милсдарь. Присаживайтесь за столик, сейчас вас обслужат. На завтрак у нас оладушки со сметаной, чай, пампушки с сахаром и ростфайерские конфеты.
— Простите, какие конфеты?
Хозяин отставил бокал в сторону и уже внимательнее взглянул на меня.
— Так вы новичок в городе.
— С чего вы взяли? — полюбопытствовал я.
— Ну, на первый взгляд вы бывалый парень, вон даже состоите в гильдии корнуэльских воров, — подмигнул мне хозяин трактира и указал на серебряный знак ворона, прикреплённый к воротнику куртки и незамеченный до этого момента мною, — но только пришлые не знают в городе о ростфайерских конфетах. Их варят из сахара со специями и привозят из самого Ростфайера. При дворе его величества султана они почитаются за лакомство.
— Так вы, наверное, говорите о щербете, — догадался я.
— Ну, возможно в других краях они и называются так, но в Корнуэле они известны как конфеты из Ростфайера.
— Хорошо, несите ваш завтрак, и ещё, я бы хотел снять у вас комнату на несколько дней.
— Комнаты в гостинице от десяти медяков до золотого за сутки.
— А сколько стоит нормальный номер, но без лишней роскоши?
— Пять серебряных монет в сутки.
Я сунул руку в кошелек с серебром.
— Мне такой номер на трое суток, с продлением, если я решу остаться у вас, при условии что он устроит меня.
Трактирщик пошарил за стойкой и вытащил деревянную болванку с болтающимся на цепочке ключом и выбитым на боку номером 13.
— Ваш номер тринадцать на втором этаже милсдарь. Уборка в номере, свежее бельё раз в три дня.
— Спасибо.
Договорившись с трактирщиком о завтраке и проживании, я в ожидании заказа уселся за столик, неподалёку от человека в капюшоне, попивающего красное вино из большого бокала, и осмотрелся.
Зал в таверне был достаточно большой, чтобы вместить в себя человек сто посетителей, и с моего места он хорошо просматривался.
Слева от меня в стене был сделан проход, ведший вглубь трактира. Чуть дальше стояла барная стойка, совмещённая с кухней. Вдоль неё и располагался собственно сам зал — несколько десятков столиков на четыре персоны. У выхода на таверны дремал солидного вида вышибала. Справа от входной двери пара окон светилась тусклый утренним светом. Отдельно хотелось бы отметить несколько кабинетов с отдельными входами для приватных встреч. Но так как никого в трактире сейчас не было, то кабинеты пустовали, что было прекрасно видно через полураскрытые решётчатые двери кабинок.
— Берите пампушки, — раздался низкий голос из-под капюшона моего соседа, — они у Замбара особенно хороши. Их стряпает старая Молли, а готовит она их — пальчики оближешь.
— Спасибо, — поблагодарил я незнакомца, — а что скажете об оладушках?
— Оладушки, тоже неплохи, а вот ростфайерские конфеты лучше не брать. Сейчас между Ростфайером и Корнуэлом натянутые отношения, нечто вроде торговой войны, и свежих конфет в Корнуэле просто нет.
— Спасибо, — поблагодарил я незнакомца.
К моему столику подошла молоденькая служанка.
— Что господин будет заказывать? — стрельнула она в мою сторону глазами.
— Пампушки, оладьи и чай, — сделал заказ я.
— Сию минуту, — сделав реверанс, служанка удалилась на кухню.
Заказ принесли быстро. Пампушки были на действительно хороши. Аромат у них был такой, что казалось, насытиться можно было только им одним, а что касается вкуса, то они просто таяли во рту.
Пока я наслаждался этой божественной пищей, дверь трактира распахнулась, и на пороге появился богато одетый вельможа.
Внимательно осмотрев трактир, господин остановил взгляд на моём соседе.
Нахмурившись, он прошествовал прямо к человеку в плаще и сел на стул напротив него.