Возрождённый дракон - страница 10

Сына твоего, или дочь, сестру, дядьку. Ты не узнаешь, кого, пока избранник не сдохнет, испуская вопли. Если ал'Тор проживёт ещё месяц, я заберу другого. А там и третьего, четвёртого. И когда никого из родни твоей, кроме тебя самого, в живых не останется, если он всё ещё будет жив, я заберу тебя прямо в Шайол Гул. — Мурддраал улыбался. — Ты будешь умирать годами, человек. Понятно, теперь?

Карридин издал звук, наполовину стон, наполовину всхлип. Ему казалось, что его шея вот-вот сломается.

Рыча, Мурддраал швырнул его через всю комнату. Карридин врезался в дальнюю стену и, оглушённый, соскользнул на ковёр. Лёжа на животе, он судорожно пытался вдохнуть.

— Ты понял меня, человек?

— Я... Я слушаю и повинуюсь. — промямлил Карридин в ковер. Ответа не было.

Он повернул голову, морщась от боли в шее. В комнате, кроме него, никого не было. Полулюди скачут на тенях, как на лошадях, гласили легенды, а сворачивая в сторону, исчезают. Никакая стена не способна удержать их. Карридину хотелось плакать. Он поднялся, проклиная потоки боли из своего запястья.

Дверь распахнулась, и в зал забежал пухлый человечек с корзиной в руках, Шарбон. Он замер, уставившись на Карридина.

— Хозяин, с вами всё в порядке? Простите меня за отлучку, хозяин, но я ходил покупать фрукты для вашего...

Неповреждённой рукой Карридин выбил корзину из рук Шарбона, раскатав сморщенные зимние яблочки по коврам, и тыльной стороной ладони отвесил слуге оплеуху.

— Простите меня, хозяин. — прошептал Шарбон.

— Подай мне бумагу, перо и чернила. — рычал Карридин. — Пошевеливайся, остолоп! Мне нужно послать приказы.

Но какие?

Какие?

Шарбон помчался исполнять приказания, Карридин же, сотрясаясь, озирал царапины на столешнице.

Глава 1

Ожидание

Вращается Колесо Времени, Эпохи приходят и уходят, оставляя воспоминания, которые становятся легендой. Легенда тускнеет, превращаясь в миф, и даже миф оказывается давно забыт, когда породившая его Эпоха приходит вновь. В Эпоху, называемую Третьей, Эпоху, которая ещё грядёт, Эпоху, которая давно миновала, ветер поднялся в Горах Тумана. Ветер не был началом. Нет ни начала, ни конца оборотам Колеса Времени. Но всё же начало было положено.

Ветер промчался вдоль обширных равнин, голубых от утреннего тумана, повисшего в воздухе, частью заросших вечнозелёными лесами, частью голых, там, где лишь собиралась пробиться трава и дикие цветы. Он взвыл, проносясь через полускрытые землёй руины и разрушенные статуи, все как одна позабытые, так же, как и создавшие их люди. Он стонал в перевалах, поистрепавшись меж пиков, покрытых никогда не тающим снегом. Плотные облака так облепили горные вершины, что их белые волны казались одним целым со снегом.

В предгорьях зима уходила или уже ушла, но здесь, на высоте, она задержалась на время, обшивая горные склоны обширными белыми заплатами. Только вечнозелёные деревья были облеплены листвой или хвоей, остальные стояли голыми, коричневые и серые на фоне скал и ещё не ожившей земли. Здесь не было иных звуков, кроме дуновения морозного ветра по снегу и камню. Земля, казалось, ждёт. Ждёт чего-то, чтобы очнуться.

Сидя на лошади прямо внутри зарослей кожелиста и сосны, Перрин Айбара вздрогнул и поплотнее закутался в свой подбитый мехом плащ, так плотно, как только мог с длинным луком в руке, и большим топором-полумесяцем на поясе. Это был добрый боевой топор; Перрин качал мехи в тот день, когда мастер Лухан его выковал. Ветер рванул его плащ, стягивая капюшон с лохматых кудрей, и проник сквозь куртку; он пошевелил пальцами внутри сапог, пытаясь согреть их, да поёрзал на своём седле с высокой спинкой, но мысли его были вовсе не о холоде. Оглядывая своих пятерых спутников, Перрин гадал, разделяют ли они его ощущение. Не просто ожидания, для которого их направили сюда, но чего-то большего.

Ходок, его конь, переступил и мотнул головой. Он назвал так мышастого жеребца за быстроногость, но сейчас Ходок словно бы чувствовал раздражённость и нетерпение своего всадника. Устал я от бесконечного ожидания, от просиживания на месте, пока Морейн держит нас, будто клещами. Чтоб ты сгорела, Айз Седай! Когда же это кончится?