Возрождённый дракон - страница 13

Перрин неожиданно догадался, что значат пёстрые цвета на далёкой всаднице. Ярко-зелёная юбка выглядывала из-под огненно-алого плаща.

— Она из Странствующего Народа, — проговорил он обескураженно.

Насколько он знал, больше никто не стал бы облачаться в наряды столь броских расцветок и причудливых сочетаний, разве что не имея выбора.

Порой они встречали и провожали вглубь гор женщин самого разного сорта: нищенку в лохмотьях, пешком пробивавшуюся через метель; торговку, самолично ведущую цепь груженых вьюками лошадей; даму в шелках и красивых мехах, с золочёным седлом и красными кистями на поводьях своей лошади. Нищенка отбыла с кошелём серебра - большим, чем они могли бы себе позволить, считал Перрин, пока леди не оставила ещё больший кошелёк золота. Женщины со всевозможных ступеней общества, в одиночку, из Тарабона, из Гэалдана, даже из Амадиции. Но он никак не ожидал увидеть одну из Туата'ан.

— Распроклятая Лудильщица? — воскликнул Уно. Остальные словно зеркалом отразили его изумление.

Махнув узлом волос на макушке, Раган покачал головой.

— Не может быть, чтоб Лудильщица была в этом замешана. То ли она не Лудильщица, то ли не та, встречу с которой мы ожидаем.

— Лудильщики. — пробурчал Масима. — Бесполезные трусы.

Глаз Уно сузился, став похожим на отверстие для прутков в наковальне, что, вкупе с красно-глазым рисунком на повязке, придало ему злодейский вид. — Трусы, Масима? — тихо сказал он. — А тебе бы достало проклятой отваги ездить здесь в одиночку и без треклятого оружия?

Не было сомнений, что, если она и впрямь из народа Туата'ан, то явится безоружной. Масима удержал рот на замке, но шрам на его щеке напрягся и побледнел.

— Чтоб мне сгореть, если б я отважился, — сказал Раган. — Или ты, Масима, спали меня пламя.

Масима запахнулся в плащ и демонстративно уставился в небеса.

Уно фыркнул. — Свет ниспослал, чтоб проклятый пожиратель падали был тут один, чтоб ему сгореть, — пробормотал он.

Лохматая коричнево-белая кобыла приближалась медленно, окольными путями, пробираясь по голой земле меж широкими сугробами. Один раз ярко одетая женщина даже остановилась, всматривалась во что-то на земле, затем натянула капюшон плаща поглубже на голову и, тронув свою кобылу пятками, пустила её медленной рысью. Ворон, сообразил Перрин. Прекрати глазеть на эту птицу и поспеши, женщина. Может быть, ты принесла ту весть, которая, наконец, уберёт нас отсюда. Если Морейн соизволит отпустить нас до наступления весны. Спали её пламя! Какое-то время он и сам не был уверен, имел ли он в виду Айз Седай или Лудильщицу, которая, казалось, совсем не спешит.

Если она придержится этого направления, то оставит их рощу в стороне на добрых тридцать шагов. Глядела под ноги своей пегой, и не было признаков, что она заметила их среди деревьев.

Перрин пятками тронул бока своего жеребца, и мышастый выскочил вперёд, поднимая подковами брызги снега. Позади Уно негромко дал команду:

— Вперёд!

Ходок покрыл полпути до Лудильщицы прежде, чем та, по-видимому, осознала факт их появления и, вздрогнув, дёрнула узду, останавливая кобылу. Женщина наблюдала, как они выстраиваются полукругом вокруг неё. Расшитый ослепительно-голубым узором, зовущимся «тайренский лабиринт», красный плащ Лудильщицы казался ещё более вызывающим. Она была немолода - волосы, выглядывающие из под капюшона, густо усеивала седина - но морщин на лице у неё было немного, если не считать складок неодобрения при виде их оружия. Если женщина и встревожилась, встретив вооруженных людей в самом сердце горной глуши, то не подавала виду. Руки её спокойно лежали на высокой луке потертого, однако ухоженного седла. И страхом от неё не пахло.

Хватит! — приказал себе Перрин. Он смягчил тон голоса так, чтобы её не испугать:

— Меня зовут Перрин, добрая госпожа. Если вам нужна помощь, сделаю, что смогу. Если нет, пусть Свет поможет вам на пути. Однако, если только Туата'ан не изменили своих путей, вы оказались далековато от своих фургонов.

Она обвела их всех взором прежде чем заговорить. Чёрные глаза её лучились доброжелательностью, обычной для Странствующего Народа.