Возвращение Дикой Розы - страница 2

— Ну что же, настало время наших детей. А наша с тобой жизнь уже прошла, — вздохнула Роза.

— Не говори так, любовь моя, — пылко воскликнул Рикардо и подвел ее к зеркалу. — Посмотри: ты совсем не отличаешься от той Розы Гарсиа, которая покорила мое сердце столько лет назад.

Роза от души рассмеялась:

— Ах, Рикардо, надеюсь, что все-таки отличаюсь. Разве ты забыл, какой я была дикаркой? Гоняла в футбол с мальчишками, не знала, как себя вести за столом, умывалась только по большим праздникам. Я позволю себе надеяться, что стала с тех пор несколько более цивилизованной.

— Да уж, с тобой теперь мало кто сравнится, — отозвался Рикардо. — Ты иногда бываешь такой строгой деловой дамой, что к тебе подойти страшно, особенно когда распекаешь помощников в своем цветочном салоне.

— Уж кому бы говорить, — ответила Роза, — только не тебе, директору страховой компании. Если я и стараюсь быть деловой женщиной, так только затем, чтобы от тебя не отстать.

— Ладно, мы с тобой слишком заговорились, — сказал Рикардо, любуясь женой, — а нас уже ждут к завтраку.

Разумеется, завтрак тоже начался с поздравлений. Розу обнимали сестра Рикардо Кандида, Томаса, горничная Селия, которая помнила свою хозяйку еще девчонкой, пришли поздравить ее и другие слуги. Гостиная была убрана цветами. То и дело звонил телефон, и Розе приходилось подходить и отвечать на поздравления.

Вечером в доме Линаресов был устроен семейный обед. На него собирались прийти самые близкие люди: Лус с мужем Пабло и маленькой дочкой, Дульсе с Жан-Пьером, Рохелио с Эрлиндой.

Роза надеялась, что Лус сможет зайти пораньше и рассказать ей о гастролях в Сантьяго. Но вместо этого первой приехала Дульсе с малышкой Розитой, дочкой Лус.

— Бабушка Розита, я поздравляю тебя и желаю много- много счастливых дней, — старательно проговорила малышка и торжественно протянула Розе свой подарок: собственноручно выполненный рисунок. На листе бумаги была нарисована цветными фломастерами дама в пышном платье с веером и красной розой в волосах, а наверху немного корявыми печатными буквами было написано: «С днем рождения!»

— Бабушка, тебе нравится? — спросила Розита. — Это я сама нарисовала, а тетя Дульсе мне помогала.

— Конечно, нравится, — серьезным тоном ответила Роза, изучая рисунок. — Спасибо тебе большое. А кто это нарисован?

— Это моя мама выступает, — важно ответила внучка. — Ты помнишь, мы с папой были в театре и смотрели, как мама выступает. Я тогда очень хорошо себя вела, — похвасталась Розита.

— Ты, моя прелесть, всегда замечательно себя ведешь, — послышался голос Рикардо. Он обожал свою внучку, и ему казалось, что она самое очаровательное создание на свете.

Услышав голос любимого дедушки, Розита побежала к нему, и очень скоро он уже подбрасывал ее под потолок.

Роза с умилением смотрела на мужа. Конечно, она помнила, как он был счастлив и горд, когда стал отцом девочек-близняшек, но все-таки в ту пору молодой Рикардо считал возню с детишками чисто женским занятием. Зато теперь он с таким наслаждением проводил время с маленькой Розитой, играл с ней в лошадки, в мячик, выбирал самые лучшие игрушки в магазинах.

Пока Розита играла с дедом, Роза-старшая обратилась к дочери:

— Ну как дела, Дульсита? Где Жан-Пьер?

— Жан-Пьер подъедет немного попозже, прямо из редакции.

Дульсе познакомилась с Жан-Пьером в Париже, когда поехала туда учиться живописи. Для нее это было первое серьезное чувство, и когда она поспешно вернулась в Мехико, ей казалось, что их любовь прервалась навсегда. Но Жан-Пьер, узнав об отъезде своей любимой и зная о грозящей ей опасности, не выдержал и отправился за ней в Мексику. Вместе со студентом медицины Пабло Кастанедой, влюбленным в Лус, они участвовали в поиске сестер, похищенных преступниками.

После свадьбы с Дульсе Жан-Пьер получил работу в Мехико в качестве корреспондента крупной французской газеты. Семья Дульсе была счастлива. Роза и Рикардо побаивались, что красноречивый француз увезет их любимую дочку в далекие края. Лус упрашивала сестру не уезжать. Дульсе колебалась. Ей хотелось опять в Париж, который она успела полюбить, но для нее невыносимой была мысль покинуть древнюю землю Мексики, которая была так созвучна ее душе.