Возвращение Фабрицио - страница 19

— Падре, исцеление — дар. Вручаешь его, и он больше тебе не принадлежит.

Вскоре после случая с Родольфо, которого с тех пор прозвали «Человеком тростника», герцогиня впервые пришла к Дону Фабрицио поговорить о своей беде. Ее сопровождала, склонив голову, пожилая круглощекая служанка. Герцогиня пришла к дому священника поздним весенним вечером. На ней был длинный плащ, капюшон накинут на голову. Сначала Фабрицио не понял, кто мог пожаловать в такое время, но когда она вошла в дом и сняла капюшон, ему показалось, что яркое весеннее солнце вспыхнуло на небосклоне.

— Герцогиня? Что вы делаете на улице в столь поздний час? — Он подвинул стул к своему грубому столу. — Присядьте. Прошу вас.

Герцогиня села. Сияющие глаза ее были печальны. В замешательстве она прикусила губу, прежде чем заговорить.

— Это непросто. Вы знаете, Дон Фабрицио, что три года назад я вышла замуж.

— Да?

Он слушал, но мысленно уже рисовал ее лицо, нанося легкие штрихи углем на белый лист бумаги.

— Но… все девушки, что вышли замуж в том же году, уже подарили мужьям по ребенку. Все, кроме меня.

— Ах.

— Боюсь, мой муж потеряет терпение. Он хочет сына. Я хочу сына.

— А дочь подойдет?

— Да, конечно. — Глаза ее наполнились слезами. — Дон Фабрицио, я знаю, вы готовите микстуры и смеси от многих недугов. Может быть, вы могли бы мне помочь?

— Могу попытаться, — улыбнулся он. — А что, если беда не в вас, а в вашем муже?

Служанка ахнула и прикрыла рот рукой.

— Нет. Думаю, нет, — ответила герцогиня. — Его… орган работает нормально. Мы как добрые христиане исполняли свой долг, пытаясь зачать ребенка.

— Сложная проблема. Я не слишком преуспел в этой области в прошлом, но, как и сказал, постараюсь.

— Спасибо, Дон Фабрицио. Я навсегда перед вами в долгу. Я пришлю служанку за средством, когда оно будет готово.

— Завтра, к вечеру.

В течение следующих двенадцати месяцев Фабрицио приготовил для герцогини четыре снадобья, изменяя состав в зависимости от времени года. Каждое на вкус отвратительнее предыдущего. И с каждой неудачей герцогиня становилась все печальнее и, как ни странно, еще красивее. Однако чрево ее оставалось бесплодным. Священник постоянно видел ее на площади вместе с герцогом, по воскресеньям в соборе, где Дон Фабрицио стоял в дверях, приветствуя прихожан. Всякий раз, встретившись с ним взглядом, герцогиня чуть заметно качала головой, чтобы показать, что последнее снадобье не подействовало.

Она снова пришла в дом священника.

— Дон Фабрицио, мы ничего не можем сделать?

— Можем только продолжать попытки, дитя мое.

Она покачала головой:

— Могу я как-нибудь вас вознаградить? Знаю, у нас не получилось, но, уверена, моей вины здесь больше, чем вашей.

— Нет, не вините себя. — Он умолк, размышляя. — Кое-что могло бы некоторым образом послужить наградой. Я хотел бы нарисовать вас. Меня просили нарисовать фигуру святой Люции. Я хотел бы взять вас в качестве модели. Начать придется с множества набросков вашего лица. Это возможно?

— Да, конечно, Дон Фабрицио. Уверена, муж не станет возражать. Он так вас любит и не раз говорил, как восхищается изображением Богородицы вашей кисти в соборе.

Фабрицио уже держал в руке уголь и рисовал ее лицо. Герцогиня сидела перед ним, взгляд ясный и печальный. Его сердце отчаянно трепетало, словно птица, запертая в груди.

То, что находится вверху, аналогично тому, что находится внизу, — говорили древние звездочеты.

Высоко в небе комета описала дугу, и с огромного расстояния ее влияние сказывалось едва уловимо, в самых укромных уголках сердца. Не то чтобы комета ускорила события этой истории, ведь движение небесных тел не управляет судьбами, а лишь является идеальным отражением земных происшествий.

Комета повлияла на жителей Кремоны и их деяния, высветив их подобно тому, как в особенно ясную ночь можно читать карту звездного неба при свете звезд.

Секунду назад все было как обычно, но к тому времени, когда нога Фабрицио Камбьяти перешагнула лужу, все изменилось.

После внезапного ливня он шел через главную площадь, направляясь к собору. Дождь закончился так же быстро, как начался. Выглянуло солнце. Фабрицио посмотрел на часы и заметил, что было три часа дня.