Возвращение к Мастеру - страница 11

Ровно через 30 секунд после того, как Николай Иванович воспарил в воздух с помощью двух змеев — искусителей, его строгая и взыскательная супруга подошла к открытому по случаю жары окну, чтобы позвать мужа пить чай. Она хотела, как всегда, попенять ему за странные фантазии гулять при луне.

— Никола… — оборвала себя на полуслове женщина.

На скамейке, где только что сидел ее супруг, сиротливо висел серый пиджак, а больше никого не было видно.

Крайне возмущенная нарушенным распорядком дня, Клавдия Петровна захлопнула окно, выключила чайник и направилась во двор на поиски своего непутевого спутника жизни.

Напрасно ходила она по всему саду, раздвигая кусты сирени и даже заглядывая под скамейки:

— Вы что, в прятки со мной играть вздумали, на ночь глядя? Немедленно идите домой, чай стынет! Малярию, или, не дай Боже, чахотку хотите подцепить?

Это был глас вопиющего в пустыне. Внезапно ей показалось, что Николай Иванович уже вернулся в квартиру, сидит в столовой и спокойно ужинает, в то время как она его ищет.

В праведном гневе Клавдия Петровна ринулась обратно, намереваясь отчитать мужа по всей строгости, чтобы вперед неповадно было такие шутки шутить. Пройдя по всем комнатам и никого там не обнаружив, она вернулась в прихожую, опустилась на мягкую банкетку, обтянутую натуральной кожей, и задумалась.

Будущие супруги познакомились на одном из совещаний Народного комиссариата торговли и промышленности в конце 1917 года и жили в бездетном браке вот уже без малого 20 лет. Бойкая и симпатичная Клава сразу привлекла к себе внимание Николая Ивановича, который был намного старше ее по возрасту. Некрасивый, невысокий, с поросячьими чертами лица, двойным подбородком и круглым брюшком, он абсолютно не понравился молоденькой секретарше. Но родители девушки, делившие вместе с ней комнатку в многоквартирной коммуналке с одной кухней и одним туалетом, предназначенным для всех жильцов, убедили ее выйти за него замуж. Отдельная квартира со всеми удобствами в старинном готическом особняке и большая зарплата ответственного работника говорили сами за себя.

Напольные часы пробили полночь. Женщина очнулась от грустных мыслей и взяла себя в руки, решив действовать незамедлительно. Она подошла к телефону и набрала номер ближайшего отделения милиции. Поскольку ее муж был человеком уважаемым, хорошо известным в определенных кругах и занимавшим высокий чин в торговом управлении, дежурный заверил Клавдию Петровну, что поиски начнутся прямо сейчас:

— Следователь с розыскной собакой уже выехали. Встречайте.

Женщина вышла во двор, села на скамейку и стала ждать. Через непродолжительное время к ней подошел щеголеватого вида старший лейтенант в новенькой форме. Остроухий, мускулистый пес изучающе посмотрел на заявительницу умными, карими глазами и приступил к осмотру места происшествия.

В их рабочей команде знаменитый на всю Москву Тузбубен по праву считал себя лидером и начальником, а Гришаню, как звали коллеги его инструктора, подчиненным и организатором. Пес не раз раскрывал такие преступления, где милиция оказывалась бессильна.

Прежде всего, он запрыгнул на скамью и обнюхал пиджак потерпевшего, а потом начал нарезать круги и восьмерки вокруг деревьев, пытаясь выйти на след. Его напарник старался не отставать, крепко зажав в правой руке петлю длинного поводка. Наконец Тузбубен решил выйти за пределы сада и осмотреться снаружи. Пес втянул ночной воздух чувствительными ноздрями и внезапно бросился в сторону небольшого сквера, находившегося прямо по курсу. Набрав невероятную скорость, они пронеслись метров двести, как вдруг собака резко остановилась.

Следователь, не успев вовремя затормозить, перелетел с размаху через живую изгородь тщательно подстриженных кустов шиповника и не совсем удачно приземлился в навозную кучу конских яблок, оставленных накануне во время учений конной милиции. Он практически не пострадал при падении, но сильно испачкал недавно выданные форменные брюки.

Гришаня в сердцах несправедливо обозвал Тузабубен гадом и собачьим сыном. Тот сделал вид, что эти слова к нему совершенно не относятся, хотя про себя изрядно потешался, приподняв уголки губ, слегка оскалив зубы и показывая длинный язык. Со стороны казалось, что он просто запыхался от быстрого бега.