Возвращение любви - страница 4

стр.

Все было хорошо в семье Угловых, первые тучи почудились Елене, когда он однажды сказал о возможном своем сокращении. Страна не могла содержать такую огромную армию. Часть, в которой служил Углов, должна была расформироваться.

— Ты можешь что-нибудь изменить? — спросила, стараясь быть мягче, Елена.

— Конечно, нет, — ответил хмуро Валерий.

— Тогда смирись.

— Я учился быть солдатом.

— Мы еще молоды. Переучишься.

— Тем более, что в доме есть учительница…

Тогда Валерий ушел от разговора, но Елена замечала, что он часто стал задумываться, уходить в себя, таясь от нее, чего прежде никогда не бывало. Елена не приставала с расспросами. Пусть сам привыкнет к мысли, что надо выбирать другую профессию.

И отец, и дед Валерия были офицерами, и он продолжил семейную традицию. Очень серьезно относился к службе. Елена переживала за него, однако надеялась, что он справится и обретет прежнюю уверенность.

Однажды Ира, которая для Елены по-прежнему оставалась Иркой — такая была несерьезная, — завела опасный разговор.

— Углов! — обратилась она к Валерию. — Слышь?

— Что-нибудь новое от Константина Васильевича? — притворился очень заинтересованным Валерий.

Они на кухне пили чай.

— Не от него, от Потапьева.

— Это еще кто такой?

— Не важно. Важно то, что он сообщил. Разгоняют вас.

— Не понял.

— Будто не знаешь. Елена, ты-то хоть знаешь?

— Помолчала бы, Ирка, — вздохнула Елена.

— Вы что, братцы, и впрямь не знаете? Твой Углов, Елена, скоро останется не у дел.

— Тебе-то что? — в сердцах сказала Елена, заметив, как напряглось лицо Валерия.

— Как это? — не поняла ситуации Ира. — Я тебе кто? Я тебе лучшая подруга. И мне совсем не безразлично, что будет с Угловым. Я уже подумала. Углов, слушай меня. Слушай внимательно. Твоя жена совершенно непрактичная женщина. Ты прекрасно это знаешь. И жениться тебе, собственно, надо было не на ней, а на мне. Я уже вывела бы тебя в полковники.

— Ну, Ира! — повысила голос Елена.

Но разве можно было остановить подругу, если она заводилась? Даже и пытаться не стоило.

— А ты помолчи, — сказала Ира Елене и снова обратилась к Валерию: — Углов, слушай. Я тебя устрою на прекрасную работу. Я уже прозондировала почву. Все — о’кей!

— И кем я буду по твоей милости? — спросил вроде бы шутливо и небрежно Валерий, но Елена уловила в его голосе боль.

— Ах! Ах! «По твоей милости». Да ты еще, Углов, руки целовать мне будешь. Хорошо, так и быть. Руки не целуй, но шоколадку купи. Можешь даже две.

— Сойдемся на трех.

— Отлично. Ненавижу скупых мужчин. Мой Константин… Ах ты, мой пупсик! Как вспомню, так дрожь пробирает. У него попроси мороженого, так он лекцию прочитает. И не купит.

— Не отвлекайся, Ирина, — перебил ее Валерий.

Не понравился Елене его голос, будто сквозь зубы говорил.

— Ты, знаю, машину водишь, как бог. Ну вот! Хочешь возить большого начальника? Очень большого! Очень важного! Ему квартиру для кого-то сделать — раз плюнуть.

— Не пойдет, — сказал Валерий, покачав головой и глядя в стол.

— Ты что, Углов! Опомнись! Да за такое место…

— Понимаю, Ирина. Очень польщен. Но я с детства мечтал быть сторожем.

С этими словами Валерий поднялся и вышел из кухни. Елена не бросилась за ним, понимая, что этого делать не надо. Она сокрушенно уронила голову на руки и простонала:

— Ой, Ирка, ну что ты делаешь?

— А что, что я такое сказала? — недоумевала Ира, старательно распахнув глаза.

— Он же переживает… Что ты знаешь!

— Я хотела как лучше.

— Не заводи больше этих разговоров.

— Ну, хорошо. Могла бы и подмигнуть. Мол, замолчи.

— Да-да, все правильно. Могла. Тебя остановишь…

— Ой, Угловы! Вы так мне надоели. Все у вас как-то сложно. Надо жить просто. Вот мой Константин Васильевич говорит…

— Когда хоть он женится на тебе?

— Да все обещает. А я, дура, верю.

Ира непритворно огорчилась, загрустила, и Елене стало жалко ее.

— Много ты ему прощаешь.

— Ага. Ты права, Лена. А что делать? Я уже привыкла к нему. Вот так и живем. Он вообще-то неплохой, меня не обижает, но такой эгоист, такой эгоист, свет подобного не видел. Но я понимаю, все мужчины такие. Может, кроме твоего Углова. Но и Углов, конечно, эгоист. Такую работу предложила. Ты, Лена, подумай… Это же тебе не такси. Я так старалась. Что я теперь скажу?